Восьмой день недели - [65]
Не успел отойти от печи Будько, приехал Дорохин. Заулыбался, схватил обеими руками Владыкина, наговорил уйму приятных слов, тотчас прошел к печи, долго, пожалуй слишком долго для непривычного глаза, глядел в мерцающие краски раскаленного конвертора. Отвернулся, протирая очки платочком. Владыкин знал: сейчас перед глазами парторга густая зелень.
— Ну-с, товарищ мастер, — начал Дорохин, но, увидев подходившего к нему Будько, замолчал. Он прекрасно знал, что Будько нетерпим к любым отклонениям в технологии. Без восторга принял и винтовую футеровку, высказывал сомнение в разговоре с ним. И он хорош, стоял, кивал головой… Дорохину стало не по себе. — Ну-с, товарищ мастер, — повторил он, — поздравляю, нужно бы «молнию» выпустить.
— Его хвалить будем? — вставил Будько. — Иль Радина?
— Зачем же, — сказал Дорохин, — напишем просто: «Коллектив конверторного цеха одержал большую победу. Вдвое перекрыты цифры стойкости футеровки, предусмотренные проектом…»
Вернувшись в цех, Владыкин еще раз подошел к третьему конвертору. Только что слили плавку, печь еще жила ею, полыхала жаром, синела оспинами выжигов, вздыхала натруженно, помалу приходя в себя. «Тяжко тебе, голубушка», — словно о живом существе, подумал Владыкин. Ему почему-то всегда жаль сгоревшей футеровки. И сейчас защемило в груди, когда разглядел косую трещину на днище, да и провалы уже слишком велики.
— Кажись, триста девятую стоит? — сказал Будько.
Оглянувшись на него, Владыкин едва не рассмеялся. Не кажись, а абсолютно точно. Поди, считает каждую плавку. Никогда еще на заводе печи не работали столько дней без смены футеровки.
Будько сдвинул на глаза светофильтр, приник к печи.
— Обратил внимание на вырывы у горловины?.. Рана-то, кажется, смертельная? — Будько многозначительно поглядел на Владыкина. — Корпус проесть может…
— Вижу! — буркнул Владыкин.
— Э, да ты никак в расстроенных чувствах? Кирпичики жаль? Надеялся, год простоят?
— Не пойму, ты-то чему радуешься?
— Твоему успеху. — Запахнул полу фуфайки. — Шабаш, останавливаем машину…
— Внимание! Внимание, товарищи! — Над пролетами цеха прозвучал голос диспетчера. — Только что установлен всесоюзный рекорд стойкости футеровки. Третий агрегат настоял триста девять плавок!..
Слух о том, что «долгоиграющий» останавливают, разнесся по цеху. Прибежали с верхотуры операторы и разливщики, на ходу вытирая руки ветошью, подошли каменщики, ребята из лаборатории. Окружили Владыкина, Заварзина, Ахмета, хлопали по плечам, жали руки.
— Качнем, братва! — крикнул кто-то.
— Кач-нем!
Десятки рук подхватили футеровщиков. Неуклюже барахтаясь, взлетели вверх Владыкин и Заварзин.
— Спасибо, спасибо, братцы! — повторял Владыкин. А Заварзин обалдело хлопал длинными девичьими ресницами и растроганно сопел.
В суматохе никто не заметил, как появился Радин. Подошел к Владыкину, протянул руку и вдруг обнял его.
— Спасибо, друг! От души!
— А меня? Кто рассчитывал шамотный кирпич? — полушутя спросила Надежда.
— И вас… — Радин странно посмотрел на нее. Она опустила глаза, чувствуя, как забилось сердце. Радин под общий смех привлек Надежду, крепко поцеловал прямо в губы.
В этот субботний день Надежда просто не знала, куда деть себя. Включила магнитофон, легла на диван, закрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось, делать — тоже. Обстановка в доме за последние дни накалилась до предела. Отец почти не разговаривает: «да — нет». И Радин… Хотя бы позвонил.
Пришла Анна Владимировна. Взглянула на Дербеневу, выключила магнитофон. Присела на диван.
— Надя, ты нездорова?
— Анна Владимировна, почему так хочется плакать, а?
— Плакать?.. Чудачка. Посмотри, что я тебе принесла. — Анна Владимировна подала Надежде журнал в яркой обложке. — «Леди». Только для женщин. Уйма интересного: масляные компрессы, гимнастика в прохладной ванне.
— Гимнастика? — Надежда спустила с дивана ноги. — Тайна женской красоты… А для кого она нужна — красота?
— Ты что? — изумилась Анна Владимировна. — Женщины таких вопросов не задают…
— Не пойму, что со мной. Слушаю вполуха, работа из рук валится. Гляжу на людей и не вижу никого. — Надежда с печалью взглянула в глаза Анны Владимировны, прильнула к ее груди.
— Надька! — с интонацией, в которой одновременно были испуг и восторг, воскликнула Анна Владимировна. — Не влюбилась ли?
Надежда вспыхнула, испытывая неловкость перед подругой, не зная, как будет Анна реагировать на ее признание.
— А ну, посмотри на меня! — Анна Владимировна отстранила Надежду от себя. Глаза Надежды закрыты, лишь мелко дрожали ресницы. — Ой, девка, девка! — только и смогла сказать Анна Владимировна. — Радин?
Надежда кивнула, не открывая глаз. Они долго сидели, прижавшись друг к другу. Мало-помалу Надежда успокоилась, рассказала про Москву, про свою жизнь, про ту, которую не видят другие. Рассказывала сбивчиво, перескакивая с одного на другое. То вдруг печалясь, то чуть слышно посмеиваясь.
— Знаю, знаю, настоящая-то любовь — наваждение. — Анна Владимировна погладила Надежду по голове. — Я порой гляжу на своего, и, поверишь, холод пронизывает до костей, закричать бы в голос: мой он, мой! Хотя его никто и не отбирает.
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В центре повествования образ пожилого журналиста и писателя, волею обстоятельств попавшего в стан евромафии и сумевшего оказать помощь спецподразделениям в проведении крупной международной операции одновременно в нескольких странах. «Тайна перстня Василаке» — глубокий по содержанию, захватывающий, увлекательный и многоплановый роман. Здесь и тайная деятельность новоявленных «хозяев» России, здесь же напряженная работа особого управления МВД, которое занимается выявлением предателей в своих рядах, здесь и приключенческий сюжет о хищнических промыслах морского зверя.
Существует распространенное мнение, что вино это яд, что оно вредит здоровью. Автор с этим утверждением не согласен. Бывая во многих странах, он убедился, что правильное и умеренное употребление вина полезно для человеческого организма. Ибо, как говорили древние, в нужных дозах и яд лекарство, а в больших и лекарство — яд. Автор приводит многочисленные высказывания известных людей, подтверждающие это мнение. Автор из личного опыта свидетельствует о необыкновенных ситуациях, когда вино лечило, спасало и выручало из смертельной опасности…
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В этой трагической и, парадоксальным образом, порой комической истории о разрушенных войной судьбах сошлись линии "выковырянного" (так прозвали эвакуированных из блокадного Ленинграда) пацана и высланных на поселение советских немок. Но разрушенное стало началом созидания совершенно нового…
Судьба главного героя повести Сергея Ковалева тесно связана с развитием лесной промышленности Карелии. Ковалев — незаурядный организатор, расчетливый хозяйственник, человек, способный отдать себя целиком делу. Под его руководством отстающий леспромхоз выходит в число передовых. Его энергия, воля и находчивость помогают лесозаготовителям и в трудных условиях войны бесперебойно обеспечивать Кировскую железную дорогу топливом.
В первую книгу Б. Наконечного вошли рассказы, повествующие о жизни охотников-промысловиков, рыбаков Енисейского Севера.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.