Восьмой день недели - [48]
— Спасибо! — Анна Владимировна хохотнула и смеха своего не узнала: было в нем что-то давнее, забытое, девичье.
— Что с тобой?
— Вспомнила, как на дежурство ночью ко мне прибегал в аптеку. Сидишь, фантазируешь, чем бы заболеть, чтобы вылечила.
— Заболел… до смерти не вылечусь…
Резкий звонок прервал их разговор.
— Пришли! — Анна Владимировна побежала к двери, на ходу снимая фартук. Распахнула дверь. — А мы вас заждались! Здравствуйте! Милости просим!
— Хинди-руси, бхай, бхай! — загрохотал Дербенев, улыбаясь во весь рот, У него было прекрасное настроение. По-медвежьи обхватил за узкие плечи Анну Владимировну, звонко расцеловал в обе щеки. Обнял Владыкина. — Наконец-то до своих дорвался!
— А где же начальство? — поинтересовалась Анна Владимировна.
— Тихон просил извинить — не смог выбраться. Иранцы вроде приехали.
— Какая досада! — искренне вздохнула Анна Владимировна. — А я в Подгорное ездила, за карпами. В сметане нажарила.
— Что ж, выпьем за отсутствующих! — Дербенев по-хозяйски принялся срывать «шапочки» с бутылок.
Анна Владимировна встала. Вышла на кухню, вернулась с блюдом, от которого шел ароматный запах. Откинула тяжелую крышку. На блюде лежали маленькие карпы в окружении жареных опят.
— Ого! Под такую закусь сам господь бог велел! Обычно немногословный, после первой рюмки Дербенев становился разговорчивым, заглушал всех, словно выговаривался за прежнее молчание.
— До чего же быстро летит время, — взяла в свои руки инициативу Анна Владимировна, — кажется, вчера были молодыми, без износа… Эх, жизнь!.. По латыни, между прочим, жизнь значит «вита». И посему: да здравствует вита!
— На уровне! — Дербенев выпил и загрустил. Взглянул на дочь, и что-то накатило на него. Отвел взгляд, положил руку на плечо Надежды. — Споем, что ли?
Надежда молчала.
— Споем! — встрепенулась Анна Владимировна, Подперла по-бабьи подбородок ладонью, низким грудным голосом вывела:
Дербенев подтолкнул Владыкина локтем. Подхватил песню:
Владыкин тоже присоединил свой баритон:
Куплет повторили дважды, потом выяснилось, что слов больше не знают.
И тогда, тряхнув головой, Анна Владимировна вывела свою, старососненскую:
подхватил Владыкин, —
— Хватит! Завели панихиду! — Дербенев резко отодвинулся от дочери, блестя захмелевшими глазами. Обнял Владыкина.
— Понимаешь, Серега, сколько езжу, столько диву даюсь: лучше России земли нету. И в Бхилаи тоже, помню, влезли в тоннель, глядь — двое дымоход выкладывают. Враз про тебя вспомнил. Славянин учит индуса. На двух языках чешет. «Здорово, говорю, земляк!» — «Привет!» — «Жарковато у вас?» — «Ничего, в аду жарче будет». — Дербенев загрустил, мысленно возвращая себя в далекую страну. — Жил, представляешь, какой-нибудь Аббас, словно колючка в пустыне, перекати-поле. И вдруг ему звездочка с неба на счастье, нырк! Наши парни на выручку пришли. Бывало, в книжках читал — сказочная Индия. А в упор глянул… — Дербенев горестно махнул рукой.
— Трудновато живут?
— Меня за господина приняли. За мистера!
— Ты и есть у нас господин. Ну, в смысле господствующий класс, — поправился Владыкин. — Элита! Не успел уехать — всюду прорыв. Бригада плавки догревает, крик, ругань, фурмы козлятся. Радин интересовался у Зайцева: почему так? А старина прямо в глаза выдал: вот приедет барин — рассудит.
— Слышь, дочь! — Дербенев обернулся к Надежде, не в силах скрыть довольной улыбки. — Как уеду — волками воют. Что они все без меня?.. И Радин тоже…
— Радин без тебя проживет, а бригада… — Владыкин скривил губы, — все мы — рабочий класс, только классность у каждого своя. А ты, Миша, ребят в черном теле держишь. Вон у Бруно подручный и на дистрибуторе может и конверторщика подменит, пробу возьмет… Давно подметил: когда одного искусственно поднимают, разваливается бригада…
Дербенев чуть отодвинулся от стола, прищурился, Надежда видела, как закаменело лицо отца. Весь словно натянутая пружина, сейчас ударит.
— Тэкс, тэкс! С чужого голоса петь начал?
Владыкин не испугался, наоборот, обрадовался. Наконец-то! Сегодня испытывал разноречивые чувства: был рад встрече и в то же время видел — Дербенев разыгрывает какую-то несвойственную для себя роль, будто заранее заглаживает вину перед ним. А возможно, и наоборот, готовя не совсем приятный сюрприз.
Обычно все шло на семейных вечерах, словно по расписанному сценарию: обильная закуска (все в компании любили поесть), выпивка (какой же разговор насухую), затем болтали об одном и том же: мужчины о горячем стаже, футбола, кровяном давлении, женщины о неверных мужьях, блузках «лапша-секс». Все было ясно, чинно, благородно. Расходились, унося в душе удовлетворение.
На этот раз все шло по-иному. И вот — пробный камень. Владыкин, дескать, поет с чужого голоса. Не получив ответа на вопрос, Дербенев зашел с другого конца:
— Выходит, Тихон, как всегда, прав?
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
Сыны полков. Маленькие солдаты. Мальчишки в шинелях. Герои в красных галстуках…
В центре повествования образ пожилого журналиста и писателя, волею обстоятельств попавшего в стан евромафии и сумевшего оказать помощь спецподразделениям в проведении крупной международной операции одновременно в нескольких странах. «Тайна перстня Василаке» — глубокий по содержанию, захватывающий, увлекательный и многоплановый роман. Здесь и тайная деятельность новоявленных «хозяев» России, здесь же напряженная работа особого управления МВД, которое занимается выявлением предателей в своих рядах, здесь и приключенческий сюжет о хищнических промыслах морского зверя.
Существует распространенное мнение, что вино это яд, что оно вредит здоровью. Автор с этим утверждением не согласен. Бывая во многих странах, он убедился, что правильное и умеренное употребление вина полезно для человеческого организма. Ибо, как говорили древние, в нужных дозах и яд лекарство, а в больших и лекарство — яд. Автор приводит многочисленные высказывания известных людей, подтверждающие это мнение. Автор из личного опыта свидетельствует о необыкновенных ситуациях, когда вино лечило, спасало и выручало из смертельной опасности…
Роман Анатолия Баюканского, написанный в остросюжетной форме, рассказывает о десяти последних годах жизни страны, развале Советского Союза и силах, стоящих у истоков этого развала. Это не только повествование о личной жизни Брежнева, Горбачева, Ельцина, но и рассказ о потрясениях простых людей; о зарождении и развитии мафиозных структур, развале страны, переоценке ценностей, крови и слезах. Это рассказ о «черном переделе» великой страны.
В этой трагической и, парадоксальным образом, порой комической истории о разрушенных войной судьбах сошлись линии "выковырянного" (так прозвали эвакуированных из блокадного Ленинграда) пацана и высланных на поселение советских немок. Но разрушенное стало началом созидания совершенно нового…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В коротких рассказах молодой автор касается злободневных проблем, бичует бюрократизм, показуху, стяжательство, пьянство, властолюбие, угодничество и другие негативные явления жизни.
Автобиографическая повесть известного кировского писателя А. А. Филева (1915—1976) о детстве, комсомольской юности деревенского подростка, познании жизни, формировании характера в полные больших событий 20—30-е годы.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.