Восьмой ангел - [37]

Старушка отшатнулась.

— Мамочки! Да кто ж уснет-то от такого!

— Ну, это старая, доисходовская колыбельная. Я засыпал.

— Ну нет, — решительно сообщила пожилая дама, — я такого малышам петь не буду.

— Ну что вы, и не надо, не надо, пойте, что любите. Вы мне только скажите — в Гелиных колыбельных вроде бы напевы разные и слова чуточку отличаются, а вот сама последовательность «да» и «нет», она же длиннющая — она везде одинаковая?

— Ну конечно, — сказала старушка, — по шнурку же легко посмотреть? Эй! Дети! Коралина, Мишенька, у кого-нибудь есть Гелин шнурок?

Михаил вздрогнул.

— Что такое?

— Меня бабушка Мишенькой звала.

— Вы Михал?

— Михаил.

— Мишенька… — пробурчала старушка. — А пели Мишеньке про волк съест, кошмар.

Она протянула руку, взяла веселенький желто-зеленый шнур и тоненько затянула, медленно перебирая шнурок иссохшими пальцами:

— «Папа скажет: „Не забудь, не забудь, посчитай — да и да, и да и нет, и еще четыре да…“»

— Папа? Сударыня Бротт про папу не упоминала… — сказал Михаил осипшим голосом, откашлялся, извинился и полез в планшет, — подождите, подождите, где… Рикэннон, вы сбрасывали мне кафф-запись с кораблика?

— Срочно? — отвлеклась от разговора она.

— Очень срочно. Я, кажется, идиот.

— Уважаемый консультант, не позорьте Федеральную службу при заказчиках… две секунды, — сказала она, пощелкала пальцами по планшету и вернулась к своему разговору.

Михаил открыл видео, промотал, поискал, увеличил кадр — пульт управления, на пульте фотография.

— Ну, да, это Геля, — подтвердила пожилая дама.

— Конечно, Геля, — согласился Михаил, — вы мне только скажите — вы именно эту ее фотографию где-нибудь видели?

Дама взяла планшет в руки, увеличила изображение во весь экран.

— А может, и не Геля вовсе, — сказала она. — Геля-то прославилась, когда ей четыре с половиной года было, а эта девчушка дай бог чтоб трехлетка. Нет, этого кадра точно никогда не видала. Может, просто кто-то под Гелю ребенка сфотографировал.

— Понял, — сказал Михаил и посмотрел на Цо.

— Рикэннон, — позвал он. Та не откликнулась, он сказал погромче:

— Рикэннон! Срочно выясните, сколько знаков в двоичном коде занимают динамические координаты объекта на гелиоцентрической орбите?

— М? — быстро откликнулась Цо.

Михаил потряс шнурком и переформулировал:

— Восьмые врата тут.

Они улетели через час, забрали вещи и сели в первый попавшийся челнок.

— А ты не должна была как-то выступить, там, с заявлением? — осторожно спросил Михаил Цо, яростно колотившую по клавиатуре планшета.

— А я что делаю? — огрызнулась она. — Расследование окончено, данные надо систематизировать, видос я отлично и с Капитолии запишу. Заявка на оргпомощь ушла, я видела, с полутораста тысячами подписей. Они быстро обернулись, значит, не пропащие.

— Я бы все-таки остался посмотреть, что там по этим координатам.

— Нам пришлют, — пожала плечами Цо, — не сомневаюсь.

Прислали буквально на третий день. На видео, снятом с большого расстояния, на фоне плотного метеоритного роя плыл большой бублик неправильной формы. На бублике сидела… муха?.. космический катер не самых маленьких размеров.

— Гондола, — ткнула пальцем Цо.

— А врата в бублике?

— В чем?

— Э-э, в торе?

— Уже нет. Гондолу отогнали, тор взорвали к чертям, врата уже прошли. Разведочный корабль официально арендовали на Линдо, тут уже не подкопаются.

— Я только одного не понял, — сказал Михаил, — этот парень, который носки забыл, как он собирался скрывать убитого напарника?

— Уже не спросишь, — буркнула Цо. — Ха! Вачовски уже подали с Зихао иск о признании восьмых врат их собственностью как найденных покойным судьей.

— Сумеют? — с тревогой спросил Михаил.

— С моим докладом-то? Не сумеют.

Еще через пять часов Цо получила письмо, из которого следовало, что генная карта Ангелы Мазжонек действительно подтверждает высокую степень родства с зарезанным напарником Шлезингера, но ни одно из имен двадцати трех пропавших без вести мужчин с Мазжонек не связывается.

Цо, подняв брови, посмотрела на Михаила.

— У нее, поди, фамилия по мужу, — ответил тот.

— В смысле?

— Ну, подай запрос: поиск по девичьей фамилии. В куче культур женщина, вступая в брак, меняет фамилию. Наверняка в списках выживших детей она еще значится с другой фамилией. Что они там, всю жизнь теперь будут твоей помощи просить?

Цо пожала плечами и настучала запрос. Сутки спустя ответ пришел, усыпанный восклицательными знаками. Девичья фамилия Гели отыскалась, и Вацлав Гамба, триста лет проведший в списках без вести пропавших, наконец вернулся домой.

Михаил потихоньку разбирал свои записи, планшет дымился — в переносном смысле, конечно. На пятой пересадке им пришлось трое суток ждать попутного транспорта, они сняли микрономер на двоих — «для попутчиков без секса» — и долбили каждый по своим клавишам, прихлебывая местный напиток (назывался он кофе, но чем был фактически, Михаил бы не взялся судить).

— Что мне про доноров в доклад написать? — деловито спросила Цо.

— А они там точно нужны?.. Мы, во-первых, в них толком не разобрались, а во-вторых, как ты их к расследованию пристегнешь?

— Ну я обязана объяснить, почему население нас опасалось, опасалось — и вдруг резко за нас впряглось. Отчеты-то у нас не дураки читают.