Восьмой ангел - [13]

На сегодняшний момент у меня, к сожалению, нет твердой уверенности в том, что досадный, чрезвычайно болезненный и репутационно катастрофический инцидент в ходе межсистемных переговоров на высшем уровне, рискующий свести на нет усилия многих поколений сторон по установлению конструктивных добрососедских отношений, прервавший важнейшие многосторонние переговоры одиннадцати независимых систем на станции Смоковетс, является исключительно внутренней и тем более хотя бы в основных чертах разрешенной конфликтной ситуацией, принципиально не несущей угрозы для представителей независимых систем и гостей станции — ни на данный момент, ни в долгосрочной перспективе. В качестве некоторого утешения могу сообщить, что, согласно моей профессиональной интуиции, основанной на личном профессиональном опыте, с вероятностью, превосходящей случайные статистические значения, дело обстоит достаточно благоприятно для внешних отношений станции Смоковетс, однако требования протокола не позволяют основываться на сколь угодно профессиональных интуициях и требуют исключительно полного, ясного, исчерпывающего расследования ситуации, вызвавшей необходимость обращения группы независимых систем к ресурсам Федерации Независимых Систем. Остро криминальный характер инцидировавшей расследование ситуации, к сожалению, на данный момент не предвидится возможности отрицать, что в известной степени ослабляет остроту ответственности организаторов переговоров за срыв последовательности выполнения протокола переговоров, с другой стороны, выступит оправданием как форс-мажорные обстоятельства только после абсолютно исчерпывающего освещения всей последовательности стечения столь неблагоприятных факторов.

— Вот сука, — проблеял сосед Михаила.

— А то, — отозвался Михаил.

Цо тем временем, не переводя духа, перешла к грубой лести уже не по площадям, а точечно, и бурно, но мерно хвалила каких-то незнакомых Михаилу людей за неоценимую поддержку расследования и несгибаемую готовность служить интересам истины, справедливости и репутации станции Смоковетс.

— Ты ваще понял, что щас было? — глотая от восхищения слоги, сказал сосед. — Она нашим сказала, если вы меня щас сковырнете — приедет бригада, смотреть надо было, под чем подпись ставили!

Михаил посмотрел на юношу с интересом.

— Аналитика на уровне, да.

Цо наконец встала, откланялась и двинулась к выходу.

Михаил вскочил, не дожидаясь ее приближения, подлетел к дверям и распахнул их с самым раболепным видом. За ним подскочили еще двое, придержали вторую створку.

Цо вышла и пошла не оглядываясь, Михаил двинул за ней, едва не переходя на бег. Кое-как они миновали пару этажей, проперлись через две большие площади, Цо притормозила и, не поворачиваясь, буркнула:

— Веди в какую-нибудь едальню, у меня горло пересохло.

— Тогда направо и вниз.

Повинуясь кратким распоряжениям Михаила, Цо дошла до малюсенькой лапшичной, со стоном уселась за свободный столик и моляще посмотрела на него.

— Сам закажи, а?

Большой чайник улуна, стакан молока, две тарелки супа, ложки и палочки — для Цо.

— Может быть, это не совсем уместно прозвучит, — сказал Михаил, — но ваша компетентность в умении говорить на канцелярите, да еще экспромтом, меня потрясла.

Цо помахала рукой, типа «отвечу, но потом», и залпом выпила подряд три чашки чая с молоком. Взяла ложку, макнула в суп.

— Да какой же это экспромт, одно и то же приходится озвучивать на каждом выезде. Хм-м, вкусно, да. Отпускает горло понемножку.

Она медленно ела, тщательно отодвигая плотные кусочки. Михаил пожалел, что не взял ей чистого бульона.

— Чтобы никто из местных не пожалел, что вызвали федералов, — такого не бывает, — наконец пробурчала она, пробуя голос. — Так что тут все отработано — если мы вызваны, мы копаем, обратного хода нет. Протоколу реально куча столетий, а они все надеются и обращением в Капитолию помахать, и оставить все скелеты в шкафах.

— Мешать расследованию будут?

— Явно — нет, а то я ж развернусь и уеду, это репутационный ущерб на десятилетия. А вот гадить будут, да-а. Возьми еще молока, а?

На выходе из лапшичной Цо встряхнулась, передернула плечами, выпятила челюсть и снова полным федеральным агентом отправилась наводить ужас — трясти старые бэкапы базы. Михаил, наоборот, умылся в туалете, расчесал бороду и принял как можно более безобидный вид. Не то чтобы ему пришлось для этого сильно напрягаться.

Сестра сударыни Стуц, сударыня Бротт, была дама по чисто техническим причинам скучающая — ноги ее не держали вовсе, а руки дрожали слишком сильно, чтобы хорошо регулировать коляску. На вид ей было лет сто, но кто знает, как именно она провела свои годы, так что Михаил и не пытался угадывать. Как бы то ни было, явно не стоило предполагать, что она ходила с Гелей в один детский сад — люди столько не живут даже на Капитолии.

Примерно полчаса Михаил потратил на церемониал: вводные, объяснения, свои личные данные, какой у вас вкусный чай. Личные данные у Барбары Бротт были тоже довольно увлекательные, но Михаил мысленно железной рукой взял себя за горло и перевел разговор на ангелов.

— Почему вы не записываете? — осведомилась сударыня Бротт где-то через час. — У вас такая крепкая память?