Воскресший «Варяг» - [17]

Вижу, что он тоже пытливо, очень внимательно вглядывается в меня, ищет?! И несомненно тоже находит много перемен... Разлука, война, революция, бесконечные розыски друг друга, мрачные моменты, когда я уже опасалась, что я уже может быть вдова, не успевшая познать всю сладость общей жизни с любимым — теперь эмиграция... Разве всего этого не достаточно, чтобы изменить человека, а может быть и изломать женскую душу, к тому же такую исключительно впечатлительную, какою на мое горе меня наградила природа. Сидим молча и наблюдаем друг друга. Сколько прошло так времени? Минуты? Часы? Помню только, что почти уже совсем в сумерки он встал, подошел, тихо взял мою руку, прижался к ней нежным, но таким сильным поцелуем, «как прежде», и наклонившись заглянул мне в глаза, тоже тем «прежним» взглядом, который меня всегда покорял и прошептал:

— Родная, ведь это — же я!

Тот — же самый!...

ЧАСТЬ 2-Я НА БЕРЕГАХ БОСФОРА

«СУДЬБА» — затейница

Шалунья — часто злая

Распределила так сама»...

И начался новый этап нашей жизни: жизни ВДВОЕМ!

Вот мы и вместе! Но разве это то, о чем я так мечтала? Увы! так редко сходятся в жизни действительность с мечтами!... Муж мой состоит на Французской Морской Базе в Константинополе. Его непосредственное начальство — коммандан Бодри, уже раньше заинтересованный нашей странной судьбой, просил разрешения сделать мне визит; несмотря на все похваль, которые мой муж расточал своему начальнику, я сразу же испытала ужасно неприятное чувство при первом контакте с ним, хотя к этому не было никакого повода, — наоборот, коммандан Бодри — типичный герой романов Мопассана — bon vivant ex charmeur — устроил для нас, блестящий обед во французском морском собрании, где нас, как молодоженов, чествовали как полагается и просили ежедневно приходить разделять их «трапезу». Кроме того, коммандан старался доставлять нам все возможные развлечения и удовольствия, но при условии, что он сам будет в них участвовать. Его великолепный автомобиль с нарядным шоффером — в шапочке с красным помпоном — почти ежедневно останавливался возле нашего особняка, цветы, роскошные коробки конфект, а за ними — рыжеватая, остренькая бородка коммандана появлялись постоянно в моем салоне, с предложением каждый раз новых прогулок, развлечений и т. д. и мастер же был он придумывать всё это!

К тому же Константинополь со всеми его красотами давал много таких возможностей. Сколько дивных прогулок мы совершили на его автомобиле или на красивом, нарядно убранном каюке по Босфору, где феерические картины открывались перед нами, особенно при заходе солнца, освещающего Босфор совершенно необыкновенными тонами, одевая мраморные кружева дворцов в какие то светло-сиреневые покрывала, и мечети, и минареты, выделяя всей их стройностью на пурпурных перьях заката. Я знала всё это по читанным давно любимым авторам о Константинополе — Пьера Лоти и Клода Фаррера, но красоты действительности превышали все их талантливые описания. Коммандан разделял мою любовь к этим авторам и всячески старался дать мне возможность реально испытать всё то, что я читала в их книгах. При наших прогулках по Стамбулу, выбирал места, мне уже известные из читанного и после каждой прогулки был обязательный визит в знаменитую кондитерскую восточных сластей Хаджи Бекира, куда и «Леди Фалькланд» любила заходить («Человек, который убил», Кл. Фаррера).

Конечно, все эти экскурсии, прогулки по Босфору и т. д. нам с мужем очень хотелось проделывать лишь вдвоем, но... коммандан так всегда напрашивался», что не было возможности ему отказать. Но иногда, когда удавалось его обмануть, мы с радостью «удирали» от него и тогда бродили, рука в руку по заброшенным, таким поэтичным турецким кладбищам, где кипарисы стоят на страже у заброшенных могил, или плыли на нарядном каюке при чарующем лунном свете по Золотому Рогу думая иногда, сказка это или действительность?

Но вот мы стали замечать, что настроение коммандана стало как то изменяться — не было больше искренней веселости, он становился хмурым, раздражительным и его общество стало еще больше нас тяготить. Как то мой муж приходит со службы очень расстроенный и говорит, что в штабе получены донесения о том, что под Очаковым пойманы несколько лайб, якобы большевистские шпионы. Их пытались допросить, но тщетно и потому коммандан Бодри посылает моего мужа срочно на миноносце, в качестве переводчика в Очаков. Мы с мужем очень огорчились — «как опять разлучаться?» хотя он и утешал меня, что ведь это всего на 5-6 дней. Выбранили хорошенько заочно коммандана за то, что он посылает именно моего мужа, когда у него на Морской Базе имеются еще трое таких же офицеров со знанием русского языка и все холостые. Но ничего не поделаешь — служба, подчинение начальству.

Рано утром ушел миноносец, увозя моего мужа в Очаков а в 5 часов, как обычно, автомобиль коммандана вновь остановился у дверей нашего дома. В этот раз, несмотря на все его уговоры, я не поехала никуда. На второй день повторилось то же, а на третий я ему просто заявила, что, пока мой муж не вернется, наши общие развлечения не состоятся. Коммандан уехал ужасно недовольный и хмурый. На другой день разразилась страшная гроза; гром гремел беспрестанно, молнии своими огненными зигзагами всё время разрывали небо... Было темно и жутко, особенно для меня, которая всегда боялась грозы. Я забралась в гостиной с ногами на громадное кожаное кресло, закрыла глаза и погрузилась в какую то полудремоту, но через несколько времени мне «почувствовалось» чье то присутствие возле меня и, приоткрыв глаза, я с ужасом увидела совсем близко от моего лица рыжую бородку коммандана — он стоял на коленях перед моим креслом, пытался обнимать меня и страстно шептал: «cherie, cherie, наконец мы один и я могу вам сказать всё то, что уже давно стало самым главным в моей жизни... Я никого никогда не любил, но увидев вас, я почувствовал соuр de foudre». Но как раз в этот момент раздался сильнейший удар грома, стекла в окнах задрожали и хлынул ливень, погрузив комнату в еще больший мрак. Я отпрянула в ужасе и от человека и от стихии, но вырваться не было возможности, т. к. я очутилась как бы в плену, сзади высокая спинка кожаного кресла, — впереди ненавистный мне человек, продолжающий всё больше с азартом свою речь. Чего, чего он мне только не на говорил, я старалась не слушать, отбиваться — ни чего не помогало. «Мы предназначены друг для друга» уже всё более громким голосом говорил он. «Я съумею добиться вашего развода в 2-3 месяца, я создам для вас сказочную жизнь, мое огромное богатство позволит мне выполнять все ваши прихоти и капризы. Главное то, чтобы я мог быть всегда возле вас» и т. д. и т. д.