Воскрешение - [17]

Оно стало спускаться по ступенькам. Из полости, где у него находился желудок, выпал пухлый червь, и зомби раздавил его подошвой.

— Ты-то, конечно, на войне никогда не был? И не знаешь, как выстрел в живот действует на человека. Что ж, сейчас я тебе покажу. Это весело!

— Мистер Томпсон, — начал Джим, — Прошу вас. Я просто хочу увидеть своего сына.

— О, не беспокойся, — хихикнуло существо. — Увидишь.

За спиной злобно ухмыляющегося трупа Джим заметил других зомби, которые уже врывались в проем.

— Передвигаться ты сможешь все равно, — проговорил зомби. — Я хочу тебя только ранить, чтобы ты чуток пострадал. А потом мы съедим кое-какую часть тебя. Нам ведь нужно поддерживать в себе силы. Но мы оставим достаточно, чтобы ты мог ходить. Многие из нас еще ожидают такой возможности.

— Многие из вас?

— Мы есть сиккизм. Нас много. Мы превосходим числом звезды. Нас больше бесконечности.

Фраза отразилась эхом у Джима в сознании, напомнив о Дэнни.

Он быстро выпустил шесть пуль, одну за другой. Пули врезались в поганую плоть, пройдя сквозь мышцы и ткани. Зомби, смеясь, выстрелил в ответ. В подвале раздался грохот, пуля просвистела мимо. Сквозь грохот стрельбы прорвался голос другого зомби, который взывал к Джиму, пока он панически отступал обратно в подвал. Труп мистера Томпсона сместился в сторону, давая остальным возможность скользнуть вниз по лестнице.

Джим снова выстрелил из «ругера». У мистера Томпсона разорвалось глазное яблоко. Охотничья винтовка выскользнула из рук трупа, а сам он повалился назад. Джим понял: выстрел в голову, похоже, мог их остановить.

Орда нежити, взвыв, метнулась вперед.

Джим попятился к окну подвала, целясь в головы и стреляя на ходу. В обойме оставалось восемь патронов, и еще восемь зомби попадало на пол. Остальные встали на месте, образовав вокруг него полукруг. Джим целился в них, водя «ругером» взад-вперед. Он молил лишь об одном: только бы твари не поняли, что обойма пуста.

У него за спиной было окно, а рядом стояли полупустые ведра с герметиком. Он встал на них, балансируя на крышках, и быстро решился на следующий шаг. С разряженным пистолетом защитить себя он не мог. А стоило отвернуться, чтобы выбраться из окна, — они набросятся на него.

— Сдавайся, — проскрипел зомби, который когда-то был разносчиком газет на его улице. — Наши братья ждут выхода из Пустоты. Отдай нам свою плоть в пищу и в пользование.

Джим медленно протянул руку к обойме, что лежала у него в заднем кармане.

— Что вы такое?

— Цитируя известный фильм из памяти моего тела, «мы — то, что было, и то, что есть снова»[7].

— Не понимаю!

— Мы есть сиккизм. Ваша плоть принадлежит нам. Когда ваша душа уходит, вы становитесь нашими. Мы вас поглощаем. Мы обитаем в вас!

Пальцы Джима сомкнулись вокруг обоймы.

Стекло позади разбилось — в окно просунулись две руки. Похожие на когти пальцы вцепились ему в плечи. Его потянули вверх и наружу, стеклянные острия полоснули руки и грудь. Зомби в подвале воодушевились. Когда Джим очутился во дворе, нападавший подбросил его в воздух. Он приземлился на влажную траву, почувствовал вкус крови во рту.

— Привет, Чокнутый, — с издевкой проговорила Кэрри.

— О боже… — Джим всхлипнул, выудил из кармана обойму и всадил ее в пистолет. — Милая, если ты меня слышишь, отступи! Я не хочу в тебя стрелять!

Ее голос напоминал шелест мертвых листьев на ветру:

— Разве ты не рад меня видеть, Джим? Я так долго тебя ждала и очень проголодалась. Я по тебе соскучилась. Пока я ждала, у меня были и другие дела, но я всегда возвращалась. Я знала, что ты не сможешь оставаться там вечно.

Она двинулась к нему, Джим отпрянул. Лохмотья ее платья развевались на ночном ветру.

— Отойди нахрен, Кэрри!

— И я не единственная, кто по тебе соскучился, Джим. С тобой хочет увидеться кое-кто еще.

Под тонкой тканью ее халата что-то шевельнулось. Костлявыми пальцами она развязала пояс, позволив одежде соскользнуть с плеч.

Джим закричал.

Живота у Кэрри не осталось — его проели изнутри. В образовавшейся полости барахтался ребенок, сжимавший гниющую пуповину, которая все еще соединяла его с матерью. Зомби-младенец улыбнулся и помахал крошечной хрупкой ручкой. Попытался заговорить, но ничего из его слов разобрать было нельзя. Голос у него был глубокий, гортанный и взрослый. Джим содрогнулся.

— Обними свою дочку! — провизжала Кэрри.

Младенец-зомби спрыгнул на землю. Вместе с ним упали влажные клочки ткани. Ребенок подбежал к нему, болтающаяся пуповина тянулась следом, будто поводок.

— У нас девочка, дорогой, — проскрипело существо, когда-то бывшее Кэрри. — Разве ты не счастлив? И она тааааак голодна!

— Милая, — взмолился Джим. — Не делай этого. Мне нужно идти за Дэнни. Он жив!

— Не надолго, — поддразнила Кэрри. — Кто-то уже ждет, чтобы занять его место. Так же, как ждет и твоего.

Ребенок, тяжело дыша, заковылял по влажной траве, подбираясь ближе.

— Па… Па… Па…

От его насмешливых гортанных криков Джима будто парализовало. Каждое полусформулированное слово звучало, будто отрыжка. Младенец споткнулся об остатки пуповины. Наконец мертвое дитя разорвало свою мерзкую привязь и сократило расстояние между собой и Джимом. Маленькие разлагающиеся пальцы коснулись его подошв. Крошечная ручонка схватила его за лодыжку.