Когда Дейв Хинчбергер предложил мне переиздать «Безопасность непознанных городов», я обрадовалась возможности познакомить с книгой более широкую читательскую аудиторию. Однако едва он добавил, что хочет новое предисловие, как энтузиазма во мне поуменьшилось: объективно написать о своей работе намного труднее, чем о чужой.
К тому же я знала, что придется освежить память, ведь я не заглядывала в «Города» несколько лет. Не знаю, любят ли читать свою работу другие, но лично я, после того как моя книга вышла из печати, этого практически не делаю. Причина, вероятно, та же, по которой мне вряд ли понравится смотреть на видео, как я занимаюсь сексом. Все это слишком опасно для эго и способно сильно расстроить: вдруг я себе не понравлюсь? Вдруг так огорчусь, что не смогу продолжать?
Хоть я и не люблю перечитывать свои опубликованные произведения, надо признать: когда я с некоторым беспокойством взялась за «Города», они мне чрезвычайно понравились... до сих пор нравятся. Многие эпизоды на тот момент я уже позабыла, особенно те, где на сцену выходит архизлодей и главный извращенец Артур Брин. Мне всегда нравился этот не ведающий раскаяния бисексуал. Пусть он психопат, но, ей-богу, в случае нужды способен подкинуть верную фразу, причем, какой бы наживкой передо мной ни болтал, это далеко не мелочь.
Пожалуй, мне, так нравятся «Города» еще и потому, что это мой первый изданный роман и работа над ним позволила взять препятствие, которое прежде казалось неодолимым. Я смогла написать и, что главное, завершить крупное произведение. Конечно, попытки бывали и раньше, но закончить всегда не хватало то ли усидчивости, то ли веры в себя.
Вообще-то я не задумывала роман. Изначально это была повесть для сборника эротики «Извращенные совокупления и прочие истории»[1], опубликованного издательством «Маскарад» в 1994 году. Я и не думала расширять ее до романа, но Джон Пилан, мой редактор в «Серебряной саламандре», который уже выпустил в свет два сборника моих рассказов, предложил переработать «Города».
В итоге Пилан опубликовал роман небольшим тиражом, снабдив его чудесными иллюстрациями Алана Кларка. Позднее издательство «Титан» напечатало книгу в Великобритании.
Произведение увидело свет в 1995 году и тогда же получило «Премию имени Брэма Стокера» за лучший дебютный роман (от Ассоциации писателей ужасов), премию журнала «Королевство смерти»[2] за лучший роман и «Премию Международной Гильдии Ужаса» за лучший дебютный роман. Конечно, все это прекрасно, но я часто мечтала, чтобы широкие читательские массы приняли книгу столь же тепло. Знаю, количество секса и жестокости в ней несколько зашкаливает.
Такой уж я была в двадцать с небольшим. Помню, как приехала поездом в маленький швейцарский городок. Я шла по крутой брусчатой улице, с которой открывался шикарный вид на деревню внизу и озеро, горевшее в лучах закатного солнца, как огромный благородный опал. Я еще с какой-то радостью подумала, что ни одна душа не знает, где меня искать. Никто не найдет. Никто не дозвонится. Никто знакомый не увидит. Для человека, который с детских лет раз за разом убеждался в справедливости сартровской концепции о том, что ад — это другие, момент был потрясающим. Я почувствовала себя свободной, пусть и мимолетно.
Я пыталась вернуть то мгновение снова и снова. Порой удачно, но порой, сама не знаю почему, на смену радостному ощущению свободы приходило глубочайшее одиночество и горькое чувство отрезанности ото всех и вся. Но все равно, когда приезжаешь в чужие, неисследованные города, Гонконг, Париж или Сидней, и бродишь по улицам, на которых лишь по невероятному стечению обстоятельств можно встретить знакомое лицо, в этом что-то есть.
Пожалуй, эта тяга к умиротворенности и анонимности, к странной безмятежности, что порой нисходит на человека в совершенно чужих и экзотических местах, и толкнула меня написать «Города». Добавить одержимость сексом показалось логичным следующим шагом. В конце концов, разве некоторые, смотря на тело нового постельного партнера, не ощущают себя так, словно исследуют запретную территорию, пересекают границы (гостеприимно открытые либо охраняемые), совершают возбуждающее путешествие в неизвестность? Осознанно или нет, целью становится побег от настоящей близости, знакомое пугает, а новое и неизведанное странным образом успокаивает.
Несмотря на зачастую красочные сексуальные сцены, в этой книге также говорится об отчаянной потребности человека в родственной душе. Вэл, понятное дело, ищет ее, часто меняя партнеров и страны. Хоть и не столь очевидным образом, но Брин тоже страдает от одиночества. Еще подростком обкрадывая дома, он понял, что может достичь своеобразной близости с ограбленными, просматривая их личные вещи, письма, дневники и прочее. Поздней это приобрело более темную форму: он начал изучать содержимое тел своих жертв.
Не хочу окутывать маньяка-убийцу романтическим флером, выдавая его ужасные поступки за извращенный поиск родственной души, и в то же время, как мне кажется, стоит упомянуть, что между маньяком и его жертвой действительно может существовать своеобразная пугающая близость, в особенности если добавлен сексуальный компонент.
