Воскрешение из мертвых - [82]
— Небось и премии теперь лишат, а, граждане-товарищи?
— Это у нас быстро! За этим дело не станет. Ничего, дядя Саша тебе премию заплатит. Он нынче у нас богатый, на кефир перешел.
— Ладно, побазарили и хватит. Чего языком трепать. Все одно нас никто не спросит.
— Почему это не спросит? Еще как спросят! Так спросят, что не обрадуешься!
— Третий цех завсегда страдает! Нашли козлов отпущения!
— Вот потому и козлы, что сами себя на весь город позорим!
— Больно умные все стали!
— Опровержение надо составить!
— Точно! Опровержение! Мол, не позволим пятно ложить на рабочего человека, в душу ему плевать!
— Погодите, погодите! — поднял руку Щетинин. — Что-то больно вы распаляетесь, — сказал он с шутливой укоризной. — Чтобы опровержение писать, факты нужны. А факты — они против нас. Была в цехе драка? Была.
— Да разве ж это драка, Игорь Сергеевич? — откликнулся живо приземистый парень в замасленном берете. Фамилии его Щетинин не помнил. — Так, вроде разминки. Да неужто работяга с работягой не договорится? Ну, виноват Матрехин, так он и сам это признает, без газет всяких.
— Верно! Зачем лишнюю хреновину разводить? Пусть Федька повинится перед дядей Сашей, и дело с концом!
— А что?! Я всегда готовый! — выкрикнул Матрехин. — Я говорю: дай пять, дядя Саша, давай мириться! Нас партия, говорю, к чему призывает? К политике мирного сосуществования!
Кто-то засмеялся, улыбки побежали по лицам.
— Юморист! Ну и юморист, Федька!
— Не, я серьезно. Дядя Саша, давай мириться! — Он двинулся к по-прежнему стоявшему в стороне Ягодкину. — Слышь, дядя Саша? Хочешь, я тебя поцелую?
— Отвали, гнида вонючая! С ханыгами своими целуйся!
Вроде бы сквозь зубы процедил эти слова Ягодкин, но их услышали все.
— Слышали?! Все слышали? — вскрикнул Матрехин. — И вы, Игорь Сергеевич, будьте свидетелем, как оскорбляют рабочего человека!
— В гробу я видал таких рабочих! — сказал Ягодкин.
— Ну зачем же так! — с мягким увещеванием в голосе произнес Щетинин. Он чувствовал, что большинство из тех, кто толпился сейчас здесь, уже настроились на мирное разрешение конфликта, и теперь были явно разочарованы, недовольны непримиримостью Ягодкина. — Человек к вам с миром, вину свою осознал, а вы так… сразу…
— А он у нас завсегда такой! — сообщил парень в замасленном берете. — Завсегда в бутылку лезет!
— Не! — тут же отозвался чей-то голос. — Ему в бутылку теперь нельзя. Он на бутылки мораторий наложил.
И снова в толпе послышались смешки.
— Рады?! Загоготали? — как бы даже сочувственно, жалеюще проговорил Ягодкин. — Да что ж вы за люди такие, если пьяницам даете над собой верховодить? За полбанки совесть свою продаете! И вы, Игорь Сергеевич… — неожиданно поворачиваясь к Щетинину, добавил он. — Вы… я думал… вы — коммунист с большой буквы, а вы…
— Но-но! Вы все-таки выбирайте выражения, Александр Петрович! — предостерегающе перебил его Щетинин.
— А! Выбирай тут, не выбирай, все одно… — Ягодкин махнул рукой и пошел прочь.
— Ну что же, по-моему, все ясно, — сказал Щетинин. — Поговорили мы с вами неплохо, откровенно, во всяком случае. И выводы, я думаю, из этой истории делать надо нам всем, без исключения. Недостатки у нас, конечно, есть, но если мы всем миром, коллективно на них навалимся, то дело пойдет. Сейчас главное — не раздувать страсти, как это делают некоторые, а дружно, всем вместе, потрудиться так, чтобы не ударить в грязь лицом. Тем более что живем мы с вами, товарищи, в замечательное время, время больших свершений, когда весь наш народ с чувством небывалого воодушевления…
В общем, Щетинин остался доволен тем, как прошло это импровизированное собрание.
— Так даже лучше, без лишней официальности, по-простому, по-рабочему, — говорил он чуть позже начальнику цеха, сидя у него в конторке. — А ответ для газеты, я думаю, надо соорудить примерно в таком роде: мол, факт непреднамеренного… как бы это сказать… получше… непреднамеренного применения физической силы по отношению к Ягодкину А. П. Матрехиным Ф. Г. действительно имел место. Факт этот получил должную оценку в рабочем коллективе. Матрехин Ф. Г. свою вину осознал, администрацией цеха он лишен премии на… на сколько? — ну, на двадцать пять процентов. Вместе с тем нельзя не отметить, что, характеризуя обстановку в цехе, авторы письма допустили… нет, лучше так: авторы письма встали на путь грубого искажения фактов, огульного охаивания коллектива цеха, славного своими трудовыми традициями. Это вызывает законное возмущение рабочих… Ну и так далее… А к Ягодкину ты присмотрись; что-то, и верно, больно он остервенел последнее время…
— Видать, охота мужику выпить, а нельзя… как тут не остервенеешь! — хохотнул начальник цеха. — Жаль его. В общем-то, неплохой он дядька. Только малость с приветом.
— В том-то и беда, что с приветом, — откликнулся Щетинин. — Заведется один такой смутьян в коллективе — он весь коллектив перебаламутит, будешь в день по три объяснительных писать. А так-то жаль, конечно. Кто ж спорит, — сочувственно добавил он, вставая.
Энергичный, подтянутый, шагал Щетинин через заводской двор. Похрустывали под ногами лужицы, затянутые утренним осенним ледком. Холодный воздух бодрил, освежал разгоряченное его лицо. Щетинин пребывал в том особом состоянии деятельного возбуждения, когда мысли его сами собой складывались так, словно он произносил их с трибуны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга документальных и фантастических рассказов ленинградского писателя посвящена актуальной проблеме современности — сохранению мира на нашей планете.
Получив редакционное задание написать заметку о танкистах, автор по дороге размышляет о том, что гораздо интереснее было бы написать о ракетчиках или вертолётчиках, так как время славы танков уже прошло. О том, как автор переменил свои взгляды, рассказывает данная книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои этой книжки — ребята, сыновья командиров Советской Армии. Вместе со своими родителями они живут в военных гарнизонах. Здесь, на глазах у мальчишек, происходит немало интересного: то стрельбы, то танковые учения, то парашютные прыжки… Но главное — у своих отцов, у своих старших товарищей ребята учатся настоящему мужеству, честности, стойкости.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».