Воскрешение из мертвых - [55]
— Но, Иван Семенович… — пролепетала Зоя Павловна.
— А что Иван Семенович? Он просто не хочет ни с кем портить отношения. А так не бывает, милая Зоя Павловна. Мы всё хитрим, правду боимся сказать. Человека, вежливо говоря, из института попросили, а характеристику мы сочиняем такую, что впору на орден представлять. Где же наша принципиальность? Кого мы обманываем?
— Так ведь жалко же человека, Кирилл Федорович! Что ж, теперь ему совсем дорогу перекрыть? И лекции у него, говорят, неплохие, пользовались популярностью…
— А вы их слышали? Нет? А я вот, хоть и старик, а не поленился, сходил однажды, послушал, как он разумное, доброе, вечное сеет. И должен сказать, ни разумного, ни доброго, ни тем более вечного что-то там не нашел. А популярность, о которой вы говорите, это дешевая популярность. И доброта ваша, выходит, от незнания, от слепоты. Человек чуждые нам взгляды протаскивает, а вы говорите: жалко. Вот вам и пустая формальность.
Зоя Павловна сконфуженно молчала.
— Так что заберите эту вашу писульку, и если Иван Семенович считает нужным, пусть сам подписывает. Только я бы ему не советовал этого делать.
Сколько знала Зоя Павловна профессора Снетковского, она всегда поражалась его жесткой логике. И еще всегда изумляло ее, как не соответствует эта его внутренняя жесткость его внешнему облику. Розовощекий, круглолицый, с венчиком седых пушистых волос, окаймляющих широкую лысину, поблескивающий очками, он казался этаким хрестоматийным добряком, жизнелюбцем, чревоугодником. Разговаривая, обычно он имел привычку не смотреть в лицо собеседнику, и потому уловить выражение его глаз за стеклами очков редко кому удавалось. А именно глаза его, стоячие, по-старчески блеклые, лишенные живого чувства, пожалуй, наиболее точно выдавали сущность его характера.
До Зои Павловны не раз доходили слухи, будто истоки вражды Снетковского и Устинова, их полной несовместимости крылись где-то в анналах институтской истории, в давних ее глубинах. Говорили, будто некогда Устинов пытался уличить Снетковского в фальсификации результатов проводимых им экспериментов. В те времена, как, впрочем, и теперь, Снетковский экспериментировал на крысах, исследовал роль холинергической системы при введении в организм алкоголя. Вот тогда будто бы и появились на свет некие данные, заинтересовавшие ученых и принесшие известность Снетковскому, а затем, увы, оказавшиеся ошибочными. История эта, впрочем, была темная. Доказать преднамеренность фальсификации вроде бы не удалось, виновником ложной сенсации был объявлен то ли аспирант, то ли ассистент Снетковского — человек, как впоследствии выяснилось, склонный к злоупотреблению алкоголем и даже уличенный в хищении лабораторного спирта. Разумеется, вскоре он был уволен, события, некогда будоражившие институт, отошли в прошлое, постепенно забылись, и только неприязнь между Устиновым и Снетковским так и сохранилась, как застарелая, хроническая болезнь. Вынужденный уход Устинова на пенсию стал теперь как бы косвенным подтверждением правоты Снетковского в их затянувшейся войне. Честно говоря, Зоя Павловна полагала, что именно это обстоятельство сделает Снетковского мягче, терпимее по отношению к своему уже покинувшему поле битвы противнику, но, оказывается, нет, она ошиблась, Кирилл Федорович и теперь продолжал хранить твердость.
И Зое Павловне не оставалось ничего другого, как с неподписанной характеристикой вернуться вновь к Ивану Семеновичу, ученому секретарю института. Стараясь оставаться по возможности нейтральной и не принимать на всякий случай ни одну из сторон, она передала Ивану Семеновичу свой разговор с профессором Снетковским.
— Хм… — произнес Иван Семенович и задумчиво почесал карандашом у себя за ухом. — А ведь ничего не скажешь, он, пожалуй, прав. Если действительно соблюдать настоящую принципиальность. А? Вы как считаете, Зоя Павловна?
Зоя Павловна неопределенно пожала плечами.
— По-моему, они со своей принципиальностью один другого стоят. Что Устинов, что Кирилл Федорович.
Иван Семенович сочно расхохотался.
— Вы так полагаете? А что — верно: крайности сходятся! Однако как же нам теперь быть с этой характеристикой, а? С мнением Кирилла Федоровича мы не можем не считаться, тем более что по существу он, конечно же, прав. Легкомыслие в таком вопросе действительно непростительно. За Устинова и правда нельзя ручаться, один бог знает, что он там может наговорить, а отвечать-то нам: пятно, если что, на институт ляжет. С другой стороны, я уже пообещал вроде Евгению Андреевичу, думал, и верно пустяк, формальность, как-то не придал этому значения. Вот незадача-то! — Он озабоченно помотал головой. — Что делать-то, а, Зоя Павловна?
— А вы впишите ради объективности парочку фраз, что-нибудь вроде: «…в отдельных случаях проявлял политическую незрелость» или там «идейную неразборчивость»…
— Да вы что! — воскликнул Иван Семенович. — С такой характеристикой его и на пушечный выстрел к аудитории не подпустят. Устинов нам не простит такого. Вы, что, его не знаете? Он доказательств, фактов потребует, начнутся опять разбирательства-препирательства, комиссии, проверки, нет уж, с меня хватит. Уж лучше дипломатично как-нибудь под благовидным предлогом ему отказать. Мол, ценим мы вас, Евгений Андреевич, и любим, но не имеем формального права… что-нибудь в таком роде… Пусть Общество, если сочтет нужным, официальный запрос нам пришлет. А там видно будет. С ними мы сумеем договориться…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга документальных и фантастических рассказов ленинградского писателя посвящена актуальной проблеме современности — сохранению мира на нашей планете.
Получив редакционное задание написать заметку о танкистах, автор по дороге размышляет о том, что гораздо интереснее было бы написать о ракетчиках или вертолётчиках, так как время славы танков уже прошло. О том, как автор переменил свои взгляды, рассказывает данная книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои этой книжки — ребята, сыновья командиров Советской Армии. Вместе со своими родителями они живут в военных гарнизонах. Здесь, на глазах у мальчишек, происходит немало интересного: то стрельбы, то танковые учения, то парашютные прыжки… Но главное — у своих отцов, у своих старших товарищей ребята учатся настоящему мужеству, честности, стойкости.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».