Восковое яблоко - [5]

Итак, мое предположение было верным. Он привязал что-то вроде проволоки или бечевки наверху лестницы, как раз на уровне лодыжек. Я отчетливо помнил, как мою лодыжку что-то держало.

Он сильно рисковал. Он поставил ловушку среди бела дня — ее там не было, когда мы с Джерри Кантером поднимались наверх — и ждал, стоя неподалеку, пока кто-нибудь в нее не попадется, чтобы потом убрать улики — проволоку и гвозди.

Это была уже пятая ловушка, и он пока ни разу не повторился. Первой был стол, который рухнул в столовой, задев ноги двух сидящих за ним женщин и ошпарив обеих горячим кофе. Вторая сработала, когда один из обитателей дома открыл редко используемую кладовую, и металлическая ось от кровати, длиной шесть футов, которая была прислонена изнутри к двери, ударила его по лицу, рассекла рот и выбила два зуба. Третьей ловушкой был балкон, на который выходила комната одной из женщин, — он обрушился, когда она стояла на нем и наблюдала за игрой в футбол внизу на лужайке. В результате женщину отвезли в местную больницу со сломанной шеей и тремя сломанными ребрами, не считая других ушибов. А четвертая — это ступенька стремянки, которая подломилась, когда на ней стоял один из обитателей дома и чинил водосточную трубу. Мужчина упал и сломал ногу.

Именно эпизод со стремянкой и подвел злоумышленника: убирая стремянку, другой постоялец заметил, что ступенька подпилена, и сообщил об этом доктору Камерону. Они осмотрели балкон и обнаружили, что к его падению тоже кто-то приложил руку. Доказать, что ось от кровати была умышленно прислонена к двери в опасном положении возможности не было, а рухнувший стол давно выбросили, но улик третьего и четвертого «несчастных случаев» было достаточно, чтобы заставить доктора Камерона что-то предпринять.

Он решил обратиться ко мне. С большой неохотой я дал согласие приехать сюда под видом нового постояльца, чтобы выяснить, кто это делает, но тут же сам стал жертвой номер пять.

Единственным моим утешением было то, что пока еще никто не становился жертвой дважды. Правда, это было слабым утешением, поскольку большая часть ловушек срабатывала по чистой случайности. Кто угодно мог открыть дверь той кладовой или спускаться по этой лестнице. Полдюжины жильцов вполне могли воспользоваться стремянкой. Тому, кто подстраивал ловушки, видимо, было все равно, кто в них угодит.

Легкий шум заставил меня поднять голову Я все еще сидел, сгорбившись на верхней ступеньке, держа фонарик, луч которого был направлен на отверстие в плинтусе, — моя бесполезная правая рука находилась под пижамной курткой, — и от этого шума у меня волосы встали дыбом. Меня снова столкнут? Переживу ли я два таких падения за один день?

Я увидел черные теннисные туфли, черные хлопчатобумажные рабочие брюки. Мне захотелось вытащить правую руку и ухватиться ею за стену, за ступеньку — за что-нибудь, что могло бы меня поддержать. Чтобы рассмотреть этого человека получше, пришлось бы повернуться и откинуть голову назад, зависнув над зияющей пропастью лестницы, а мне очень не хотелось этого делать.

Мягкий голос произнес:

— Вы что-то потеряли?

Мои ноги опирались о вторую и третью ступени. Я стал поднимать глаза — выше, выше, по вытянутым в коленях черным рабочим брюкам, выцветшей фланелевой рубашке, открытому черному шерстяному кардигану — и, сощурившись, увидел круглое, любопытное лицо с кроличьим выражением. Он носил очки в тонкой металлической оправе, за очками были глаза — белесые и водянистые. Маленькие и мягкие руки безвольно свисали по бокам.

— Да, потерял, — ответил я, судорожно соображая, что я мог бы потерять. — Кольцо, — произнес я наконец и поднял левую руку, в которой по-прежнему держал фонарик, — на ней не было кольца. — Я уронил его, когда падал.

— Тогда надо искать внизу. — В его голосе не было подозрения, просто любопытство. Идеальный зритель, дружелюбный, в меру заинтересованный, в меру безучастный.

— Наверное, да. — Я с трудом встал на ноги — он не предложил мне свою помощь — и поднялся на две ступени вверх, на лестничную площадку, где почувствовал себя в большей безопасности. У меня не было представления о том, кто это может быть. Обнаружив, что подозреваемый убийца семерых человек Джерри Кантер смахивает на шустрого, невысокого подростка, я решил больше не строить догадки на основе досье. Но кем бы он ни был и какой бы располагающей ни была его внешность, он мог оказаться изобретателем ловушек, и в его присутствии я чувствовал себя не в своей тарелке.

Кроме того, я понимал, что должен все ему объяснить. Мне не хотелось, чтобы у постояльцев возникли какие-то подозрения. Пока только доктор Камерон, я да еще постоялец, обнаруживший подпиленную ступеньку, знали о том, что несчастные случаи не были случайными.

— Я проснулся и почувствовал, что очень проголодался. Вот я и подумал, пойду и поищу свое кольцо.

— Его наверняка кто-нибудь уже нашел, — воскликнул он. — Кольцо отдадут доктору Камерону.

— Не припрячут?

— Украдут? — Его шокировала сама эта мысль. — Здесь — никогда. Не в «Мидуэе», нет! Знаете, здесь все совсем не так, как во внешнем мире.

— Верю, — сказал я. — Но неужели здесь не бывает мелких краж?