Восхождение: Проза - [217]
— Да какие минусы…
— Ну, есть, есть, — Эдуард Матвеевич делает вид, что не хочет вдаваться в подробности, и тут же спрашивает: — А вы про эту методику Владиславу Антоновичу рассказывали?
— Да ну… — машет рукой Женька. — Надо уж прямо к шефу с этим сунуться.
— Зачем сразу к нему? — удивляется Эдуард Матвеевич. — Есть же порядок! Владислав Антонович все-таки зам, надо сначала ему доложить.
— Как будто не знаете, что это бесполезно, — мимоходом раздраженно говорит Женька.
— Ну, это уже дело другое… А порядок есть порядок.
— Вы, Эдуард Матвеевич, все условности уж больно всерьез воспринимаете, — не оглядываясь, говорит Лушков.
«Что? — мысленно переспрашивает Эдуард Матвеевич. — К чему это он вдруг? Какую-то гадость имеет в виду». Порывается ответить: «А вы…» — но не может быстро подобрать что-нибудь достаточно колкое. Пока он думает, Женька и Бердников начинают говорить о другом, и обращаться к Лушкову уже вроде бы некстати.
Разговор постепенно прекращается. Эдуард Матвеевич раскладывает перед собой папки и бумаги, пробует заняться работой, но не может сосредоточиться, потому что еще злится на Лушкова.
Все-таки неприятный этот Лушков тип. Такой вроде бы тихий бывает, — слова от него за весь день не услышишь, — а в общем-то неуживчивый. Поэтому его замом в соседний отдел и не перевели, хотя он дольше других здесь работает. Сам виноват, незачем было всякий раз в бутылку лезть. Теперь, конечно, злится, что все так вышло. Только думать-то раньше надо было. И ведь опять вот недавно с шефом из-за отпуска поцапался. А еще, наверное, удивляется, почему к нему такое отношение.
Скоро Эдуард Матвеевич уже забывает о Лушкове и начинает размышлять о своем письме. Перебирает в памяти, обо всем ли написал, и решает, что надо бы сказать и о нравственном облике героя.
«Уныло и однообразно протекает не только служебная деятельность молодого конструктора Ушикина, но и его личная жизнь. Настоящей любви он не ищет. В связях с женщинами довольно неразборчив. Даже неожиданно для себя оказывается поздним гостем своей сотрудницы, к которой до этого вечера никаких чувств не питал».
Эдуард Матвеевич вдруг задумывается и невольно припоминает, как все это описано в повести.
Полночь, снег идет, и вдоль пустой улицы Горького под желтыми фонарями несется густая поземка. Парень и девушка стоят у входа в метро, прислонившись к квадратной колонне, о чем-то разговаривают, а потом не торопясь шагают вместе по городу к дому, в котором девушка живет. Поднимаются на ее лестничную клетку и греются у длинной пыльной батареи. Долго молчат. И тогда девушка как-то обреченно говорит: «Чего уж мы здесь встали… Пошли ко мне».
Но тут Эдуард Матвеевич спохватывается, что это уже не из повести. Это уже он сам, его последняя студенческая зима перед распределением и отъездом из Москвы.
Письмо он убирает в ящик стола. Достает папку с деловыми бумагами, проверяет, все ли на месте, и отправляется к шефу.
Стучится в обитую черным дерматином дверь, приоткрыв ее, спрашивает, не помешает ли, и входит.
— Так что у тебя? — обращается к нему заведующий отделом, продолжая разбираться в ящике стола.
— Вот, это по новому проекту, — говорит Эдуард Матвеевич и аккуратно раскладывает перед шефом множество разных бумаг.
— Все здесь правильно? — спрашивает завотделом и, видя, с какой гримасой — обижаете, мол, — смотрит на него Эдуард Матвеевич, подписывает, не читая.
Возвращенные шефом бумаги Эдуард Матвеевич собирает в папку тщательно и аккуратно. Ведь человек он не просто прилежный, но и получающий от своей прилежности удовольствие.
— Тут еще одно дело, — Эдуард Матвеевич передает начальнику коротенькое письмо.
— А, это вот они хотели, чтобы мы им вне плана разработку сделали?
— Написал я им там, пусть через годик обратятся.
— А ты знаешь, Эдуард, вряд ли такое пройдет, — задумчиво говорит шеф. — Они же сейчас спецзаказ выполняют. Если откажемся, нажмут на нас через министерство.
— Когда нажмут, тогда и посмотрим. А чего ради нам по собственной воле это на себя вешать?
— Ну давай попробуем, может, и спихнем, — все-таки соглашается шеф и возвращает подписанное письмо.
— Тогда у меня все, — быстро говорит Эдуард Матвеевич. Убирает бумагу в папку и встает, чтобы уйти.
— Как в новой квартире живется? — спрашивает завотделом.
— А! Чистим все, красим по новой, плитку в ванной кладем, — охотно отвечает Эдуард Матвеевич и довольно смеется.
— Ну хорошо! — говорит начальник и, словно боясь, что этот разговор о квартире может затянуться, кивая, добавляет: — Ну ладно! Бывай тогда!
Из кабинета шефа Эдуард Матвеевич выходит в очень хорошем настроении, но, пока шагает по коридору, успевает вспомнить о сослуживцах и почему-то расстраивается. «А этот Лушков — противный мужик, — думает Эдуард Матвеевич. — Вдруг сегодня ни с того ни с сего сказанул, что я условности мира всерьез воспринимаю. Да нет, о мире — это не он говорил. О мире — это из какой-то книги. Все у меня перепуталось. Много все-таки читаю».
К концу рабочего дня в комнате становится тихо. Ребята сидят за столами и только время от времени шуршат страницами. На Эдуарда Матвеевича никто не смотрит, и он снова решает заняться письмом.
Лето 1943 года. В районе Курской дуги по приказу Ставки строится стратегически важный участок железной дороги. Чтобы уничтожить объект, немцы забрасывают в наш тыл группу диверсантов. Одного из них, немку по имени Эльза, бойцам СМЕРШ лейтенанта Сергея Соболя удается взять живой. Но допросы ничего не дают. Чтобы выявить агентов и предателей, задействованных в подрыве железной дороги, оперативники придумывают хитроумный план. Соболь устраивает Эльзе побег. Так появляется шанс, что она выведет смершевцев на своих сообщников.
Новейшие исследования показывают, что человек был создан сверхэволюционным путем, что не отменяет дарвиновскую теорию на линейных этапах Сверхэволюции. Путем направленной мутации из биомассы был создан первый этнос планеты, первонарод, обладающий первоязыком, – суперэтнос руссов. Позже из него выделились все этносы Земли. Жизнь на Земле развивается по основным законам Сверхэволюции. Цель человечества, суперэтноса руссов, «детей богов» – «взросление» и переход в стадию богочеловечества, становление «богами».Книга известного этноисторика и этнофилософа Юрия Петухова впервые приближает читателя к пониманию подлинной картины мира.
Лихим 90-м посвящается… Фантастический роман-эпопея в пяти томах «Звёздная месть» (1990–1995), написанный в жанре «патриотической фантастики» — грандиозное эпическое полотно (полный текст 2500 страниц, общий тираж — свыше 10 миллионов экземпляров). События разворачиваются в ХХV-ХХХ веках будущего. Вместе с апогеем развития цивилизации наступает апогей её вырождения. Могущество Земной Цивилизации неизмеримо. Степень её духовной деградации ещё выше. Сверхкрутой сюжет, нетрадиционные повороты событий, десятки измерений, сотни пространств, три Вселенные, всепланетные и всепространственные войны.
..Они обрекались на смерть лишь потому, что прикоснулись к тайным сделкам чеченских боевиков и кремлевских чиновников. Их с одинаковой злобой уничтожали и свои, и чужие. Спецназ погибал в чеченских предгорьях, а в это время Генштаб разрабатывал операцию по окончательному разгрому бандформирований. Только раньше на Кавказ прилетел секретарь Совета безопасности России генерал А.И. Лебедь — останавливать войну. И новейшая история России в августе 1996 года пошла по иному руслу...
Аннотация издательства: В первый том московского писателя Юрия Петухова вошли остросюжетные фантастические, приключенческие и историко-приключенческие произведения, написанные писателем в последние годы.Книга заинтересует любителей захватывающих повествований о невероятных приключениях на Земле и в Космосе, она рассчитана на ценителей острых и необычных ситуаций как в реальном, так и в фантастическом мирах.Звездное проклятье, Фантом, Вражина, Ловушка, Маленькая трагедия, Наемник, Круговерть, Чудовище, Душа, Немного фантазии, Робинзон-2190, Давным-давно, Рефлексор (повесть), Сон, или каждому свое.
Недавно ушедший из жизни Ю.Д. Петухов был крупнейшим писателем, историком и публицистом, которого более всего занимала тема России, ее положения в современном мире и будущего нашей страны.В своей книге Ю.Д. Петухов исследует истоки нынешнего глубокого кризиса России, показывает, как весь "цивилизованный мир" сразу после окончания Третьей мировой ("холодной войны") начал Четвертую мировую войну против российского государства. Кто был и остается пособниками Запада в этой войне, какие силы внутри нашей страны заинтересованы в ее поражении — автор отвечает на эти и многие другие вопросы.Но книга Юрия Петухова все же полна исторического оптимизма: он считает, что у России великое будущее, и на земле рано или поздно установится русский мировой порядок.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».