Восхождение - [34]

¾ Это точно.

¾ Я тоже с вами соглашусь. Итак, вселенная сотворена, человек живет в ней, напрямую общаясь со своим Творцом, как дитя с отцом. А так как Творец ¾ само совершенство, то и человек потенциально совершенен. Все человеку позволено, кроме одного: уклоняться во зло, потому что это ¾ смерть. Но его все-таки соблазняет носитель зла, вероломно обманывая при этом. И вот человек выходит из состояния смирения Творцу, познает зло, повреждается, меняет свое совершенное тело и душу на  ущербные и смертные. Но человек не оставлен Творцом, хотя Он и опечален его деградацией. Теперь Его задачей является восстановить былое совершенство Своего любимого детища, закалив его трагическим, но поучительным опытом. Для этого Творец и Сам поучает детей, и посылает Своих помощников, а в конце концов и Сына Своего родного. Снова и снова учит Великий Учитель неразумных и непослушных детей. И дети делятся на те самые два класса, которые мы сначала рассмотрели: непокорных и смирных. Первые ¾ не просто не желают учиться, но даже убивают всех помощников Учителя, а затем и Его Сына. Творец от них отворачивается и их подбирает тот самый древний носитель зла. Вторые ¾ смирные ¾ учатся, исправляются и возвращаются к Творцу в свое прежнее совершенное состояние. Вот что такое смирение во вселенском масштабе.

Все это время мне довелось наблюдать на лице собеседницы дивные метамор­фозы: от легкого удивления ¾ через серию озарений ¾ до чудесного просветления. С подноса переселились в наши руки только стаканы с соком.

Далее мы слегка касаемся вопросов высшего образования, педагогики, экологии и, разумеется, строительства. Пока мой взгляд не останавливается на часах, показывающих глубокую ночь. Я решительно вскакиваю и начинаю собираться.

¾ Дмитрий Сергеевич, вы меня ставите просто в неловкое положение, ¾ грустно сообщает девушка. ¾ Что подумают люди, если узнают, что вы среди ночи дали от меня деру?

¾ Милое дитя, с такой очаровательной собеседницей как вы, можно общаться дни напролет ¾ и не насытишься. Вы очень благодарная слушательница. Но у нас, стариков, свои привычки. И одна из них ¾ это возвращаться на ночь домой. Так что нижайше прошу меня простить.

¾ Да как же вы сейчас добираться будете? Давайте я вас хоть в машину посажу, она все равно оплачена уже. Доктором.

Мы спускаемся вниз, и меня заботливо сажают в автомобиль с молчаливым гигантом за рулем. На прощанье в моих руках оказывается карточка с телефоном Лены. Я называю свой адрес, и мы мчимся по ночным пустынным улицам на стремительной скорости. В дороге я размышляю о повсеместном забвении правил уличного движения и о том, какое интересное поколение идет нам на смену.

Рассвет застает меня за молитвой. Вдохновение, коснувшееся меня в гостях у Доктора, затеплило во мне махонький огонек, который разгорается с новой силой, как только я даю ему возможность уединением и молитвенным стоянием. В такие минуты я люблю моего Господа, ближних моих и дальних, врагов и обидчиков, весь мир ¾ так радостно и светло! Я не могу прервать эту блаженную сладость всеобъемл­ющей любви, наоборот, луч моего духовного зрения высвечивает новые и новые лица, о которых еще не молился, но они словно просят меня об этом. Я поминаю их добрым словом ¾ и из той бесконечной глубины, раскрывшейся в моем сердце, из того океана милующей любви ощущаю благодарный ответ.

 Утром, вернее почти в полдень, в мою дверь стучится и без позволения входит вчерашний гигант. Кратко, но вежливо здоровается, сует трубочку сотового телефона и уходит. Чудеса продолжаются. Трубочка, на которую я тупо смотрю, продирая спросонья глаза, издает мелодичное верещание, я тычу пальцем в кнопку и слышу бодрый голос Доктора:

¾ Дмитрий Сергеевич, с добрым утром. Не желаешь ли приобщиться к спорту на свежем воздухе? Это так освежает!

¾ Спасибо, Филипп Борисович, не сегодня, ¾ слышу свой хриплый голос.

Берег моря. Мирно шелестит бирюзовая волна, переливаясь миллионами блесток. Йодом пахнут водоросли, прибитые к замшевым береговым камням. Всхлипывают белые чайки, стремительно носясь над водой. Камни подо мной и вокруг, а также громоздящиеся сзади и сбоку, образуя кремнистые скалы, нагреты солнцем. Они плавят воздух, текущий густыми слоями. Голубое, выцветшее от жары небо, украшено прозрачными застывшими облачками, увенчано золотой короной слепящего солнца.

В этом месте соединения стихий – неба, моря и земли ¾ видишь себя со стороны. Из той высокой дали, откуда  шире и глубже панорама, где безбрежно море, бездонно небо, обширна земля ¾ оттуда вижу я себя, сидящего на границе стихий, часами зачарованно любующегося величием Божьего творения…

Вижу себя махонькой пылинкой, едва различимой песчинкой в этой необозримой огромности. В этой точке вселенной ощущаешь всю свою нищету перед величием тварного мира, перед безграничным величием Творца, одним велением создавшего все это и следующим велением все это могущего в любой момент уничтожить и воссоздать все по-своему. В эти минуты замираешь перед Творцом и Вседержителем, смиряясь пред ним во прах…

В эти минуты прозреваешь, как любит тебя, ничтожного, Создатель, умаливший Свое Божество до вочеловечения в такое же мизерное хрупкое тело, как и у тебя. И не только умалившего физически, но и принявшего от таких же двуногих человечков предательство, издевательства, побои и позорную смерть. Сам безгрешный, принял на Себя все людские грехи, простив им и полюбив их через бесконечное возвеличение до Царствия небесного. Оживает в сердце чувство ответственности за свою жизнь, бесконечно дорогую, дороже даже этого великого мира. Губы сами шепчут слова благодарной молитвы. Временами и это останавливается… И тогда наступает тишина покоя, когда уже нет ни будущего, ни прошлого, но только одно вечное предстояние твари перед вечным Создателем своим…