Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [224]

Если говорить о персональной ответственности за столь катастрофический конечный итог исполненной надежд эпохи человеческой истории, то следует назвать ряд имён — и не только Сталина, Хрущёва или Горбачёва. В этом списке также окажутся (пусть и различным образом) Зиновьев, Каменев и Бухарин; Молотов, Каганович, Микоян, Жданов и Маленков; а также Брежнев, Черненко, Яковлев и Ельцин. Причём все они были лишь вершиной высокой пирамиды из функционеров, которые — возможно, в массе своей считая, что тем самым служат делу социализма — причастны как к успехам и достижениям, так и к искажениям, подготовившим гибель всего дела. Однако не следует мешать вопрос о персональной ответственности с вопросом о главных причинах гибели социализма. Ответ на этот вопрос должен осветить причины, обусловленные самой системой.

В конечном счёте, решающим обстоятельством исторического поражения в соревновании общественных систем стала неспособность достичь более высокой производительности труда, чем это удалось капитализму. Отсюда берёт начало большинство других недостатков социалистического общества. Например, материальный уровень жизни, который — несмотря на огромный прогресс и значительные достижения — в целом не удовлетворял требованиям социализма, из чего уже, в свою очередь, развивались общественные и идеологические противоречия и деформации.

На мой взгляд, основными препятствиями на пути успешного экономического развития выступили два фактора. Во-первых, слишком схематическое формирование отношений собственности на средства производства, вследствие чего их объективно социалистический характер остался безличностным, не сумев сформироваться и стать действенным в субъективном плане по причине отсутствия сознания реального собственника. Во-вторых, излишне централизованная административная система планирования и руководства экономикой, которая хотя и обеспечила возможность значительного прогресса в период экстенсивного экономического развития, однако в период интенсивного экономического развития (основанного в сущности на применении и использовании новаций научно-технической революции) оказалась непригодной и неэффективной.

Главным препятствием в области политической системы социализма стало недостаточное формирование и слишком слабое развитие социалистической демократии в качестве политической системы власти и способа функционирования государства, что негативно сказалось на всех сторонах общественной жизни, затруднило развитие общественных и духовных движущих сил, в конце концов приведя их в неработоспособное состояние.

Но почему эти преграды свободному, полноценному социалистическому обществу возникли не только в Советском Союзе, но и во всех социалистических странах? Потому, что эта модель социализма, в том виде, в котором она возникла в определённых исторических условиях, сложившихся после Октябрьской революции в Советском Союзе, имела роковой врождённый порок, который, словно генетический дефект, проявлялся в схожих симптомах во всех социалистических обществах, созданных по этой модели. Все попытки преодолеть эти симптомы реформами и изменениями в итоге потерпели фиаско, поскольку они не устраняли главный корень — «генетический» дефект.

В чём же состоял этот врождённый порок или конструктивный дефект?

Речь идёт не о природном дефекте — он был создан людьми, действовавшими в совершенно определённых и весьма специфических условиях.

Этот конструктивный дефект состоял в схематическом переносе тезиса о «руководящей роли партии» из ограниченной области партийной политики на всё общество и на государство. Из-за него возникла монополия на власть и на «истину», распространявшаяся на все сферы. «Партия» принимала все важные решения о формировании и развитии социалистического общества. Такая конструкция должна была — вопреки всевозможным благим намерениям — неизбежно привести к субъективизму и волюнтаризму. Это наглядно продемонстрировала история всех социалистических государств, построенных по советской модели.

Это правда, что автором этой теории был Ленин, однако первоначально она означала лишь то, что партия рабочего класса должна играть ведущую роль, выступая в классовых битвах в качестве политического руководителя и с помощью идей научного социализма развивая и укрепляя классовое сознание рабочего класса.

Кроме того, не кто иной, как Ленин, во время контрреволюции и гражданской войны, ввёл почти полную «личную унию» Политбюро и советского правительства. Однако не в качестве принципа, а подчиняясь необходимости, поскольку давал о себе знать дефицит кадров. Более того, условия гражданской войны требовали высшей степени концентрации и централизации полномочий для принятия решений.

Тем не менее, через некоторое время тот же Ленин, приобретя достаточный опыт, осознал, что слияние партийных и государственных постов является ошибкой и высказался в пользу необходимости чёткого разделения полномочий. Однако его предложениям уже не суждено было реализоваться, поскольку сам он был уже тяжело болен и вскоре скончался.

Сталин, напротив, не был заинтересован в разделении полномочий, поскольку это ограничило бы его властные амбиции. Потому он не только поддержал ставшее общим положение, но и превратил его в догму под названием «руководящая роль партии», якобы относящуюся к принципам социализма. Как следствие, этот постулат после возникновения новых социалистических государств был принят ими безо всякого сомнения — как нечто само собой разумеющееся. И так же, как и в Советском Союзе, он стал непреодолимым препятствием для любых сколь-нибудь глубоких реформ, поскольку выражал прежде всего интересы малой группы в руководстве партии, присвоившей себе монополию на власть и желавшей во что бы то ни стало её сохранить.