Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [184]

Субъективизм и волюнтаризм Сталина, выпячивавшие примат воли, продемонстрировали свою безответственность, обернувшись серьёзными последствиями, о чём уже было написано выше.

На самом деле, никто не отрицает фактов великих достижений Советского Союза. Однако необходимо задать себе вопрос: почему столь огромный рывок не закрепился и, после серьёзнейшего испытания Второй мировой войной, всего за несколько десятилетий растерял весь свой потенциал развития и все свои движущие силы, оказавшись в состоянии застоя и кризиса, и в конце концов пришёл к гибели?

Субъективизм царил не только в практической политике, но и в теоретическом мышлении и в общественном сознании. В чём заключалась первопричина того, что развитие Советского Союза и практически всех остальных социалистических стран оказалось столь сильно отмечено субъективизмом и волюнтаризмом? При честном ответе на этот вопрос мы неизбежно наткнёмся на «принцип руководящей роли партии». Его перенос из ограниченной области теории партии на государство и на всё общество послужил теоретической и практической основой возникновения системы власти, руководства и планирования, в которой в силу приоритета политики субъективизм и волюнтаризм приобрели столь огромное влияние.

Неверно понятый тезис приоритета политики привёл к тому, что те или иные подходы к построению и формированию социалистического общества формулировались в виде решений партийного руководства — политбюро — и после этого становились обязательным руководством к действию для исполнительных органов государства. Однако общество представляет собой комплексную динамическую систему, которой невозможно «управлять» столь простым образом. В политическом решении могут быть сформулированы общие политические цели, однако их ещё недостаточно для того, чтобы успешно осуществлять необходимое достижение поставленных целей. Планы такого рода не должны представлять собой догму — они должны оставлять поле для действий, чтобы иметь возможность гибко и с помощью необходимых правок реагировать на какие-либо изменения.

И именно это было невозможно в созданной догматической системе власти, планирования и руководства, поскольку решение о всяком существенном изменении обязано было рассматриваться партийным руководством, а соответствующие государственные органы не имели права действовать под собственную ответственность в соответствии с необходимостью. Даже если государственные органы выдвигали предложения изменений, эти предложения чаще всего не имели никаких шансов на одобрение, если они противоречили партийным решениям, и, что было особо предательским и контрпродуктивным, в подобных случаях вызывали на себя публичные обвинения в «нападках» на генерального секретаря и на его мудрое руководство.

Так происходило не только в Советском Союзе, но и в целом в остальных социалистических странах — даже когда они уже в той или иной степени удалялись от советской модели социализма (например, в ГДР). Президент Государственной плановой комиссии ГДР Герхард Шюрер, а также его заместитель Зигфрид Венцель приводят весьма поучительные примеры на этот счёт[279]. В своих воспоминаниях они на конкретных эпизодах показывают, какие негативные последствия вызывало хотя бы нарушение закона стоимости при определении цен, что субъективистски попросту игнорировалось. Рационально обоснованные предложения по корректировке, например, субсидий всегда встречали отказ и отвергались под напором политических аргументов[280].

«Руководящая роль партии» с её неверно понимаемым «приоритетом политики» являлась не чем иным, как догмой «марксизма-ленинизма», не будучи при этом марксистской концепцией. В этой политической системе государственные органы беспрекословно подчинялись партийным инструкциям. В связи с этим справедливо утверждение, что субъективизм и волюнтаризм являлись основными недостатками советской модели социализма. Они сыграли однозначно роковую роль в аккумулировании отклонений, приведших к гибели социализма.

8.5. Плохо ли работала плановая экономика?

Плановая экономика относилась к характерным чертам социализма, считаясь методом хозяйствования, превосходящим капиталистическую стихийно-анархическую конкурентную экономику, поскольку она была призвана ориентировать всё производство на удовлетворение потребностей населения, при этом избегая регулярных колебаний конъюнктуры, кризисов и безработицы.

Однако на практике плановая экономика выполняла эту задачу лишь отчасти.

Можно ли из этого заключить, что социалистическая плановая экономика работала плохо, став причиной экономического отставания от капиталистического мира, из-за чего использовавшаяся экономическая модель не прошла испытание практикой? Так утверждают апологеты «свободной рыночной экономики», под которой они подразумевают капитализм. По их мнению, она работает, невзирая ни на какие кризисы.

Однако на вопрос об успехе или неудаче плановой экономики не следует давать ответ слишком поспешно. В отдельные периоды развития социализма был накоплен достаточно разнообразный опыт. Кроме того, фактом является и то, что капиталистическая экономика позаимствовала отдельные аспекты планирования и его методы, разработанные при социализме, включив их в собственные механизмы управления и регулирования, а также в экономику своих предприятий. Некоторые буржуазные экономисты, в частности Джон Кеннет Гэлбрайт, считают, что плановая экономика пригодна для обеспечения успеха догоняющей модернизации и развития отстающей экономики, однако позднее, на более высокой фазе развития, она уже не работает, поскольку экономика становится слишком сложной, чтобы поддаваться учёту и управляться в единообразной манере.