Восхождение и гибель реального социализма. К 100-летию Октябрьской революции - [151]

Только после того как политическая ситуация в социалистических странах несколько стабилизировалась и развитие вошло в более спокойное русло, вновь были подняты различные проекты реформ. В большинстве стран это произошло в начале 1960‑х гг., поскольку к тому времени уже были созданы основы социализма, и благодаря этому имелся более практический опыт, обобщение которого предоставило фактическую базу для реформ, которые вели к ещё большему удалению от советской модели. Этому способствовало и то, что в большинстве партий с течением времени произошло определённое омоложение партийного руководства, и в верхушках партий оказались образованные специалисты с большей компетентностью в экономических вопросах. Хотя это и усилило крыло склонявшихся к реформам членов политбюро, соотношение сил оставалось однозначным. Можно было выдвигать и разрабатывать определённые проекты реформ, однако практическая реализация чаще всего натыкалась на сопротивление консервативных сил в политбюро.

Реформаторские силы могли вспомнить XX съезд КПСС, на котором Хрущёв в соответствии с ленинскими взглядами заявил, что может существовать не единственный путь к социализму, а различные формы его строительства в зависимости от соответствующих национальных условий. Вполне возможно, что Хрущёв серьёзно так считал, однако этого нельзя утверждать с уверенностью. Для последующего брежневского руководства это было лишь декларируемым лозунгом. По крайней мере, вмешательство руководства КПСС с целью воспрепятствовать выбору Гомулки в Польше показывает, что это заявление не стоит принимать слишком серьёзно. Более того, документы московских совещаний коммунистических и рабочих партий 1957 и 1960 гг. указывают на то, что это утверждение не имело никакого практического значения.

Уже в заявлении 1957 г. в формулировке «общие закономерности социалистической революции и социалистического строительства» был обобщён и объявлен общеобязательным лишь советский опыт. Поскольку таким образом был абсолютизирован опыт, полученный в национальных границах Советского Союза (вопреки предупреждениям Ленина), то это означало отказ от опыта других стран.

Хотя югославский представитель Эдвард Кардель, который после извинений Хрущёва вновь принимал участие в общих совещаниях, справедливо обратил внимание на то, что нельзя использовать опыт одной-единственной страны как основу для формулировки всеобщих законов, его контраргумент не был принят. Его предложение включить в заявление, не как полемику, а лишь как констатацию факта то, что Югославия идёт другим путём социалистического строительства, также было отвергнуто.

А в «Заявлении совещания коммунистических и рабочих партий в Москве 1960 г.» принятая к тому времени программа СКЮ была осуждена как «ревизионистская»:

«Коммунистические партии единодушно осудили югославскую разновидность международного оппортунизма, являющуюся концентрированным выражением „теорий“ современных ревизионистов. Изменив марксизму-ленинизму, объявляя его устаревшим, руководители СКЮ противопоставили Декларации 1957 г. свою антиленинскую ревизионистскую программу, противопоставили СКЮ всему международному коммунистическому движению, оторвали свою страну от социалистического лагеря, поставили её в зависимость от так называемой „помощи“ американских и других империалистов и тем самым создали угрозу потери революционных завоеваний, достигнутых героической борьбой югославского народа»[242].

Кроме того, в заявлении 1960 г. было написано:

«Дальнейшее разоблачение руководителей югославских ревизионистов и активная борьба за то, чтобы оградить коммунистическое движение [...] от антиленинских идей югославских ревизионистов, продолжают оставаться необходимой задачей марксистско-ленинских партий»[243].

Этим недвусмысленно указывалось, что заявление о возможности различных национальных путей к социализму следовало понимать так: советская модель социализма остаётся обязательной для всех коммунистических партий социалистических стран. Уклоны и ревизионизм недопустимы.

Однако 1960‑е годы в основном были отмечены стремлением к реформам, чьей целью фактически было преодоление догматических схем советской модели социализма. Усилия и попытки выработать и на практике применить другие пути, методы и формы построения социалистического общества в целом происходили без какой бы то ни было полемики или конфронтации с КПСС и её политикой, поскольку это создало бы лишь затруднения и было бы контрпродуктивно. Полезнее всего было и при этом упоминать якобы советский опыт. По этой причине подобная политика коммунистических партий в социалистических странах получила противоречивый характер, иногда приводивший в растерянность их собственных членов.

Однако необходимость повышения эффективности экономики уже не допускала другого выхода. Отставание от капиталистических стран и растущий внешний долг всё сильнее давали о себе знать, угрожая стабильности общественной системы. Было срочно необходимо с помощью более высокого экономического роста расширить поле деятельности для решения социальных и культурных задач социалистического общества. Тем более что европейские социалистические страны заложили основы социализма в основном путём экстенсивного экономического развития, и теперь оказались перед вопросом, куда идти дальше.