Восемнадцатый лев. Тайна затонувшей субмарины - [19]

Вот и станция Вигбихольм, дальше – пешком.

Стиг подробно описал, как найти его «гнездо»: большая двухэтажная вилла в староголландском стиле расположилась на холме в конце дорожки, ведущей к берегу залива Стура Вэртан. «Мою скромную избушку соседи прозвали ”Русским домом”, ее весь Вигбихольм знает. Если заблудишься, спроси, тебе покажут. Они почему-то вбили себе в голову, что я ее купил на гонорары КГБ. Полная глупость. Просто мне везло в покер, и на скачках тоже. Это и суд не смог опровергнуть, – хихикая и причмокивая, как гурман, смакующий изысканное блюдо, рассказывал по телефону старикашка Стремстад. – Другое название дома, мое собственное, ”Вилла Каталина” (увидишь, такие большие кованые буквы по фасаду), почему-то не прижилось. А ведь я хотел этим напомнить соотечественникам о героическом прошлом этого строения. Там в 50-е годы располагался штаб воздушной флотилии, оттуда посылали гидропланы “Ката-лина” следить на Балтике за русскими. Теперь в бывшем сверхсекретном помещении располагается спальня полковника ГРУ, то есть моя. Каковы причуды истории! Сам подумай, ну разве я мог устоять и не купить за чертову уйму денег эту развалину, когда вооруженные силы выставили ее на аукцион?»

Спрашивать дорогу не пришлось – в ушах стоял голос Стремстада, который, точно звуковой навигатор GPS, привел Юру прямо к калитке, за которой подбоченился боковыми лесенками белый оштукатуренный особняк под красной черепицей.

Брякнул позеленевший колокольчик у входной двери. Звук унесся в глубины дома и растворился там. Никого? Нет, какая-то жизнь внутри все-таки теплилась.

– Чего трезвонишь? Я банку с краской на чердаке перевернула. Тебе кого?

На пороге возникла тощая девчонка. Длинноватый нос, круглые глаза. Парадный портрет сороки. Русые, почти белые «африканские косички», мужская рубашка в клетку длиной с ночнушку, руки измазаны в коричневой краске, на запястьях болтаются блестящие металлические браслеты – сорочья добыча.

Юра сообщил, что приехал из Петербурга по просьбе Стига Стремстада.

– Стиг работает над книгой, просил привезти нужные ему материалы, – поспешил он с объяснением, поскольку девица выглядела не слишком дружелюбной, всем своим видом демонстрируя страстное желание вернуться обратно в чердачную пыль.

– Работал над книгой, – поправила девушка. – Стиг Стремстад умер неделю назад. Точнее, убит по пьяной лавочке. Я его дочь Лена.

Эту новость девушка сообщила небрежно, точно речь шла о сломавшемся телевизоре.

– Прими мои соболезнования. Вам, то есть тебе, наверное, не до посетителей, – пробормотал Юра. Как всегда, поначалу он с трудом «вписывался» в шведское тыканье, результат реформы языка в 60-е годы, направленной на устранение классовых различий в обществе. Так сказать, еще одно проявление «шведского социализма».

– Ладно, чего там, проходи в дом, кофе выпьем, – смягчилась «сорока». – Все иностранцы почему-то считают, что шведы должны приглашать на кофе, хотя сама я кофе терпеть не могу. Кстати, где ты так хорошо шведский выучил? В тюрьме тут сидел?

– Гуманитарная помощь начала 90-х русскому городку Палдиски, – пожал плечами Юра. – Слышала о таком? Бывшая главная база ВМС СССР в Эстонии. Шведы прислали нам просроченную тушенку, списанные армейские велосипеды и вышедшую на пенсию учительницу шведского языка. Я опоздал к раздаче подарков из мешка вашего Санта Клауса, и мне досталась только никому не нужная учительница.

Лена мотнула головой и рассмеялась, светлые африканские косички при этом взвились в воздух, напоминая карусель «гигантские шаги» в миниатюре.

– С велосипедами знакомая история! Зеленые, страшные, тяжеленные. Прямо из старой кинохроники. Они вдруг повсюду появились, когда вояки наконец решили, что в современной войне на велике далеко не уедешь, и почистили мобилизационные склады. Даже у нас в Кируне в «Овершкотте» по сто крон продавали. Я себе купила для крутости, в школу ездить.

Они устроились на кухне, из окон которой открывался идиллический вид на Стура Вэртан и поросший елями островок посреди залива. Картину портил только гидросамолет, с ревом пиливший водную гладь наподобие моторной лодки. Начинающий пилот катался взад и вперед, никак не решаясь взлететь и распугивая лебедей и путешественников в каяках. Стремстад говорил, что в старых ангарах на берегу, где когда-то стояли военные «Каталины», размещались гидросамолеты летной школы.

Лена пила зеленый чай, закусывая чипсами, а ему приготовила espresso в кофейной машине.

– Другого ничего нет. Я еще здесь не обосновалась, а после этой… после Перниллы все из холодильника повыбрасывала.

– Я не знал, что у Стига есть дочь, он никогда не рассказывал, – Юра осторожно ступил на «минное поле» семейных отношений старого шпиона.

– Я и сама до 10 лет не подозревала, что у меня имеется папаша, – буркнула Лена. – Ты ведь, конечно, знаешь, кто он такой?

– В общих чертах. Он себя представлял как пацифиста, пытавшегося предотвратить Третью мировую войну нестандартными методами. Мол, Запад и Восток шизофренически боялись друг друга и могли поэтому совершить непоправимые действия. А он и такие, как он, были посредниками в передаче информации, это снижало взаимную напряженность.