Восемь знамен - [40]
— Баррингтон, — спросила Сао, — мы в безопасности?
— В большей безопасности, чем раньше, — ответил Роберт.
Им предстоял долгий путь, но они значительно опережали знаменную армию, которая продолжала преследовать скрывающихся в горах мятежников; они располагали временем, пока в погоню за ними не отрядили весомые силы. В запасе у них имелось несколько дней.
Новость о падении Хошэня, конечно, уже распространилась по реке, и рассчитывать на радушный прием больше не приходилось. По-прежнему их встречали крестьяне, сочувствующие делу Белых Лотосов, но медлить с бегством все равно не стоило. Однажды была предпринята серьезная попытка остановить их перед Великим каналом, когда вечером они встали на якорь выше Нанкина. В наступившей темноте несколько сампанов с вооруженными людьми отошли от берега и приблизились к ним. К счастью, светила луна, и Баррингтон с Армстронгом вовремя их заметили. Заговорили пушки, две лодки были поражены ядрами и перевернулись, их команды посыпались в воду с криками и воплями. Уцелевшие сампаны незамедлительно ретировались.
Продовольствие приходилось закупать в прибрежных деревнях, но проблем с этим не возникало, потому что у Чжэна уцелела переметная сума, доверху набитая серебряными монетами. А несговорчивых деревенских старост легко «уговаривали» пушки, и одно-единственное ядро, выпущенное в сторону ближайших домов, вызывало неизбежную капитуляцию.
С приближением лета река мелела, и с монотонным постоянством команда стаскивала корабль с мелей. Над рекой проносились грозы, бури рвали якорные канаты и трепали корабль до течей в обшивке, случались дни и порою даже недели, когда ветер дул с востока — но ради дальнейшего продвижения вниз стоило тащить судно на буксире даже навстречу ветру. Ничто не могло их остановить, и Чжэны не уставали восхищаться сноровкой английских моряков, которым в трудный момент подставляли плечо жены: девять китаянок предпочли не расставаться с мужьями и отправились в плавание вместе с ними.
Между тем каждый день приближал их к открытому морю.
— Ну и куда ты отправишься? — спросил Роберт у Сао; стоя на корме, они рассматривали поднимающиеся над равниной пагоды Циньцзяна; слева виднелся вход в Великий канал.
— А куда нам идти, Баррингтон? Мы вне закона.
— Ну?.. — Он осекся, потому что по трапу к ним поднимался Армстронг.
— Прошу прощения, мистер Баррингтон, — сказал боцман, — но что прикажете делать вон с теми приятелями?
Роберт перевел взгляд на большую джонку, которая до этого пряталась в канале, а сейчас полным ходом неслась к середине реки. Мачты усеяны знаменами и флажками, палубы набиты людьми, и, как прикинул Роберт, на ее борту насчитывалось около двадцати орудий.
— Это боевая джонка, — сказала Сао.
— Мы пропали! — выкрикнул подскочивший к ним Чжэн.
«Что за безнадежный пессимист», — подумал Роберт. Но Сао тоже встревожилась:
— Что нам делать, Баррингтон?
— Выдвигайте орудия, мистер Армстронг, — скомандовал Роберт.
— Вы хотите дать бой? — поразился Чжэн.
— У нас нет выбора.
— Но она же намного больше.
— На нашей стороне ветер и скорость. Встаньте к штурвалу, мистер Армстронг.
Роберт спустился вниз на шкафут, к пушкам. Прицел пришлось устанавливать вслепую, потому что пока еще он не видел в амбразуре цели. Ничего, высоту бортов джонки он определит, когда они будут проходить мимо нее.
— Спуститесь лучше вниз, — посоветовал он Чжэну и Сао. — Они наверняка откроют по нам огонь.
— Я хочу остаться и посмотреть, — ответила Сао и отправила вниз Бао. Чжэн счел должным остаться на палубе вместе с женой, хотя было заметно, что он очень нервничает.
Роберт поднял марсели. Дул попутный ветер, и Баррингтон знал, что поставил на карту все: если с полными парусами бригантина налетит на мель, то завалятся мачты, а это конец. Но прочь сомнения — его била нервная дрожь от возбуждения и решимости… это была его стихия, не то что суша, где он чувствовал себя не в своей тарелке. Если он выиграет бой, Чжэны будут есть у него из рук.
«Альцеста» набрала ход; несмотря на обросшее водорослями днище, она делала несколько узлов на глубокой воде и намного больше на мелководье, где ее подгоняло течение. Удерживаемая гребцами боевая джонка неподвижно застыла на стремнине носом против течения, начисто лишенная свободы маневра. Она вдвое превосходила размерами бригантину, и ее капитан, во всей видимости, рассчитывал, что само по себе одно лишь появление джонки заставит варваров остановиться.
— Все по местам! — крикнул Армстронг, а Роберт еще раз проверил прицел пушек, прежде чем выглянул за фальшборт. На палубах джонки царило лихорадочное оживление, вызванное скорее волнением, нежели необходимостью; тем временем по ветру на нее надвигалась бригантина.
Запалили бикфордовы шнуры, и всматривающийся в переднюю из орудийных амбразур Роберт наконец увидел появившийся в поле его зрения корпус китайского судна.
— Огонь не открывать! — гаркнул он, когда орудия джонки выплюнули дымок.
Куда угодили маньчжурские ядра, неизвестно, но они явно прошли намного выше цели. Правда, в гроте зазияла парочка прорех, но других повреждений бригантина не получила.
Признанный мастер исторического романа — английский писатель Алан Савадж захватывающе повествует о средневековом государстве Великих Моголов в Индии, прослеживая его историю от периода становления до заката. Догадка, вымысел и исторический факт, причудливо переплетаясь, преломляются сквозь призму судеб нескольких поколений Блантов, выходцев из Англии, волею провидения оказавшихся в экзотической, неизведанной стране, ставшей для них второй родиной.
В 1448 году английский канонир Джон Хоквуд прибывает в Константинополь. И здесь, в столице Византии, где сходятся Запад и Восток, начинается полная интриг и непредсказуемых событий жизнь нескольких поколений Хоквудов. В 1453 году Константинополь пал под натиском турок. А Хоквуды, волею судьбы, попадают в лагерь врага и вынуждены служить завоевателям в их победном марше по Средиземноморью[1].
Роман Алана Саваджа «Последний знаменный» посвящен истории Китая с середины XIX в. до начала XX в. Это время развала Китайской империи и заката маньчжурской династии. На фоне этих событий перед читателем представлена жизнь семьи Баррингтонов — европейских купцов, давно принявших китайское подданство.
Полная драматизма история жизни, любви, страданий и мытарств, отчаянной борьбы за власть, а подчас и за собственную жизнь Маргариты Анжуйской, волею судьбы ставшей супругой короля Генриха VI, переносит читателей в средневековую Англию и погружает в водоворот знаменитых исторических событий — вошла Алой и Белой Розы между сторонниками династий Ланкастеров и Йорков за право на трон. Известный мастер исторического жанра — Алан Савадж сумел придать роману особый колорит, ведя повествование устами самой королевы Маргариты.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».