Воры. История организованной преступности в России - [116]
Когда-то основным литературным типажом российского преступника были гениальные мошенники. К примеру, в «Одесских рассказах» Исаака Бабеля, написанных в 1920-е годы, есть несколько историй о Бене Крике, идеализированном еврейском «крестном отце» из одесского района Молдаванки. Преступные наклонности Крика уравновешиваются его любезностью, плутовством и прагматизмом: он может при необходимости открыто противостоять полиции, но обычно предпочитает достигать с ней негласного соглашения. В этом смысле он вполне соответствует типичному представлению об одессите: «опытном, проницательном плуте, манипуляторе, изобретательном человеке, склонном к бурному выражению эмоций и преувеличению»[711]. Так и Остап Бендер, мошенник-острослов, герой романов «Двенадцать стульев» (1928) и «Золотой теленок» (1931) Ильи Ильфа и Евгения Петрова (и, возможно, одессит, как и его создатели[712]), считает себя «великим комбинатором» и полагается на удачу, ум, очарование и бойкую речь в своих попытках заработать состояние и начать новую жизнь в Рио-де-Жанейро. Он охотится на подпольных миллионеров, дельцов и туповатых партийных функционеров, демонстрируя в ходе этого процесса доскональное понимание политической среды, в которой он вынужден действовать.
Впрочем, в своем грандиозном исследовании худших образцов российской массовой культуры 1990-х Элиот Боренстейн описывает, как мрачный и пессимистичный натурализм 1980-х уступил дорогу аляповатому и изобилующему сценами насилия новому жанру, напоминавшему бульварное чтиво на метамфетамине[713]. Несмотря на то что истории об умных следователях и детективах выжили, они на некоторое время уступили первенство рассказам о «боевиках». Появились книги о жестких чуваках, почти не отличавшихся в деталях, склонных к насилию и часто даже не имевших имен. Их называли просто Лютый или Бешеная[714]. Подобная литература предлагала «символический язык для выражения фундаментального беспокойства о национальной гордости, культурного коллапса и пугающего нового морального ландшафта ельцинской России — язык зачастую слишком грубый и простой»[715]. Данила Багров — это «боевик», имеющий третье измерение. У него есть имя, прошлое и даже некоторая мотивация — однако по сути он представляется символом ответной реакции во времена «беспредела», выражением надежды на то, что привалит кто-то (причем кто-то другой!) и начнет спасать мир.
По словам Ванессы Рэмптон, «столь мрачный портрет российской действительности парадоксальным образом позволил русским возрадоваться от того, что им удалось пережить столь уникальный период»[716]. Однако Данила, мститель с невинным взглядом, не вполне вписывался в картину 2000-х. По мере того как организованная преступность начала ускользать от повсеместного внимания, она стала менее пугающей, и ее стали изображать в более сглаженных тонах. Телевизионный сериал «Бригада», первая серия которого вышла в 2002 году, можно было бы описать как эдакий коктейль: три части «Клана Сопрано» на одну часть «мыла». В сериале изображалась жизнь четырех друзей, вовлеченных в организованную преступность в период с 1989 по 2000 год. Они начинают с мелкого вымогательства на уличных рынках горбачевского СССР, затем уходят в политику, а когда преступный мир обращается против них, начинают мстить. В этой истории множество сюжетных поворотов, однако постоянно подчеркивается взаимная (хотя и не всегда гарантированная) верность участников «бригады» и продолжаются козни главного антагониста друзей, продажного спецслужбиста Владимира Каверина (помимо прочего, продающего оружие чеченским сепаратистам). При этом, несмотря на всю свою испорченность, бандиты-герои нередко наслаждаются «нормальной» жизнью и братской дружбой.
В своем тонком анализе Сергей Ушакин предполагает, что основной сюжет «Бригады» — это изображение «переосмысления новых социальных ролей» во времена внезапных социальных и экономических перемен[717]. Однако самое значительное достижение сериала — это прослеживание пути преступников от края к самому сердцу системы: «В этом сериале “закон” бандитов и “закон” государства не просто сосуществуют или конкурируют друг с другом. Напротив, их взаимодополнение, нежеланная, но неминуемая взаимозависимость (цивилизованных) преступников и (коррумпированных) чиновников обеспечивает самые прибыльные экономические и политические сделки»[718].
Эволюция из жестких аутсайдеров в легализовавшихся авторитетных инсайдеров (более честных, чем люди с полицейскими удостоверениями и в костюмах) отлично показана в популярном телесериале «Физрук» (2013–2014). На момент написания книги вышел уже четвертый сезон. Главное действующее здесь лицо — назвать его «героем» было бы чересчур — Фома, бандит старой школы, ранее работавший главой службы безопасности авторитета нового поколения, Мамая. Решив перейти в (условно) официальный бизнес, в самом начале сериала Мамай увольняет Фому за устаревшие методы работы. Быковатый хам Фома в своей кожаной куртке не вписывается в эпоху костюмов и бранчей. В попытке восстановить свои позиции Фома решает оказаться поближе к бунтарке Саше, дочери Мамая, и для этого с помощью взяток получает место учителя физкультуры в ее школе.
Зачитывались в детстве Александром Дюма и Жюлем Верном? Любите французское кино и музыку? Обожаете французскую кухню и вино? Мечтаете хоть краем глаза увидеть Париж, прежде чем умереть? Но готовы ли вы к знакомству со страной ваших грез без лишних восторгов и избитых клише? Какая она, сегодняшняя Франция, и насколько отличается от почтовой открытки с Эйфелевой башней, беретами и аккордеоном? Как жить в стране, где месяцами не ходят поезда из-за забастовок? Как научиться разбираться в тысяче сортов сыра, есть их и не толстеть? Правда ли, что мужья-французы жадные и при разводе отбирают детей? Почему француженки вместо маленьких черных платьев носят дырявые колготки? Что делать, когда дети из школы вместо знаний приносят вшей, а приема у врача нужно ожидать несколько месяцев? Обо всем этом и многом другом вы узнаете из первых рук от Марии Перрье, автора книги и популярного Instagram-блога о жизни в настоящей Франции, @madame_perrier.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».