Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич - [2]

коллектива института, для чего в институт и была

направлена комиссия по чистке, уже неделю как

заседавшая в конференц – зале института за большим

столом, покрытым зеленым сукном и рассматривавшая

личные дела сотрудников; список тех же, которые

подлежали чистке, был вывешен на доске объявлений и

среди них значилась фамилия “Васенев”, которую носил

только Сергей Сергеевич.

Правда во всем том, что сейчас происходило с

Сергеем Сергеевичем, том, что лицезрела душа Сергея

Сергеевича, и тем, что было тогда,когда имело место

быть чистка на Карповке, была существенная разница.

Тогда Сергей Сергеевич был еще совсем молод, а вовсе

не сед, не имел лысины, хотя и тогда носил портфель и ,

вообще, кончил недавно естественное отделение

московского университета. Седины и лысины не было и

в помине; самого, хотя уже и называли Сергеем

Сергеевичем, но иногда просто Сергеем.

Глава вторая

Члены комиссии по чистке штатно-списочного

состава института расположились за громадным столом

зеленого сукна. И завалили его личными делами сотрудников

как будто другого подходящего для этой цели

места и не было. Но всякая комиссия знает себе цену и

блюдет престиж собственной значимости.За высокими

резными спинками стульев, оставшимися в институте

еще от прежнего буржуазного режима, члены комиссии,

если смотреть на них анфас – походили просто на людей

обыкновенных, ну, разве только чуть тронутых

временем; а если, чего, упаси господи!, и не следовало

делать никому, на них смотреть в фас, то были точь в

точь как черные вороны, слегка прихлопнутые пылью

архивных документов. От чего тела их казались

несколько грузными и одутловатыми, а единообразие

покроя их полувоенных мундирчиков, вид и форма

которых очень даже походила на никем не

утвержденную униформу тогдашних вождей, но

отличалась от жабьего цвета материала вождей более

низким качеством и пепельно-синим цветом, цветом

последней закупки шевиота в Англии, с которой было

уже тогда заключено торговое соглашение, когда всему

миру стало ясно, что новая власть надолго, а может быть

и навсегда.

Справа от сидящей за столом президиума комиссии –

трибуна с электрической лампой под зеленым абажуром

для выступающего, который в случае глубокого

пересыхания горла от волнения или других неудобных

для оратора обстоятельствах мог приложиться к стакану

с водой, налив ее из граненого графина, пробка которого

никак не хотела знать свое вертикальное место и , как на

зло, валилась, то на правый, то на левый бок, т.е. никак

не держала прямой вертикальной линии, так сказать

линии, утвержденной, если ни партией и правительством,

чего означеная графинная пробка и делать не

могла в силу ее неодушевленности, но самой системой

строгого учета и контроля праведности обсуждаемых

человеческих душ, делать была обязана по строгости

самого обсуждения и симметрии происходящего.

Вот почему, когда тот, кого чистили, стоя на трибуне,

от своей личной нервности, если отпивал из стакана

воды, наливаемой из графина, стремился по

возможности вернуть пробку графина в вертикальное

положение, а она, подлая как на зло, стремилась

уклониться от предназначенного ей положения. И это

обстоятельство ужасом отражалось на лице того, кого

чистили. Да и как не ужасаться! Ведь чистили по трем

категориям. По первой, человек, коли его “вычистили в

чистую” поражался во всех гражданских правах и уже ни

при каких обстоятельствах не мог найти себе работы,

что в 20-х годах означало если не голодную смерть, то

совсем такое существование, которое хуже собачьего,

такое, когда человек побирался куска ради с сумой,

затягивая протяжные, выбивающие слезу песни перед

раскрытыми окнами бывшего пролетариата, а теперь

“спецов” контор и рестов, что иногда слушали

протяжные и проголосные песни, служившие мерой

несчастья любого говорящего существа и напоминавшие

им горечь, испытываемую когда-то ими к классовому

врагу.

По – второй ступени чистки поражались сотрудники в

правах лишь “частично”, т.е. не имели права работы в

данном учреждении, но могли поступить в иное, если

новое начальство готово было поручиться за

поступающего на работу. И третья ступень означала

поражение в правах путем изгнания, например, из

членов профсоюза, как “примазавшегося” к этому

достойному сообществу, что клеймом позора ложилось

на вычищенном и лишало его многих льгот победившего

в революции государства рабочих и крестьян, в том

числе получения за заработанные кровные деньги

продуктового пайка в распределителе продуктов,

карточек на жиры и прочие неудобства, связанные с

внесением в собственный организм необходимого

количества жиров, белков и углеводов для поддержания

жизненного устройства самой личности.

Сергея Сергеевича Васенина вычистили по второй

категории за буржуазное происхождение и нежелание

делиться с младшим научным персоналом своими

знаниями. Его уже совсем вычистили по первой,

поскольку Миша Шварц заявил собранию и комиссии,

что Васенин всегда уклонялся от беседы о международной

политике нашего родного государства ,

которые он, Шварц, задавал Васенину. Но тут же при

свидетелях выяснилось, что Васенин на задаваемые ему

Мишей Шварцем вопросы не отвечал даже по очень

уважительной причине, поскольку каждый раз, когда