Ворон и роза - [8]

Дэниел замер от удивления. Женщина-врач, которая никогда не покидала гор! Он вопросительно посмотрел на Лорелею.

— Не удивляйтесь, — улыбнулась она. — Так уж случилось, что у меня не было причины покидать приют, а врачебной практики хватает с избытком и здесь. Но давайте продолжим разговор о том, что касается вас. Я назвала свое имя. Настала ваша очередь представиться.

Дэниел молчал. В комнате установилась напряженная тишина. Он чувствовал на себе встревоженный взгляд Лорелеи.

— Я не помню, как меня зовут, — наконец выдавил из себя Дэниел. — Мне стыдно и очень страшно признаться в этом, но я не могу вспомнить ничего, что касается меня. Я не знаю, кто я, как и зачем я оказался на перевале, куда шел. Я пытался вспомнить, но у меня ничего, не получилось. Помогите мне, Лорелея!

— Но как? Вы даже не помните, как вас зовут, — запинаясь, произнесла девушка.

Она была поражена его признанием. Эта «рана» оказалась самой страшной.

— И как прикажете обращаться к вам?

Дэниел задумался.

— Называйте меня Вильгельмом Теллем.

— Почему? Это имя что-то напоминает вам? С ним что-нибудь связано в вашем прошлом?

— Не знаю. Скорее всего, с этим именем ничего не связано, но оно всплыло в моей памяти. Я прошу вас, не торопите меня. Просто иногда разговаривайте со мной. Надеюсь, что придет то время, когда я заполню пробелы в моей памяти.

— Хорошо… Вильгельм.

«Господи! Хотя бы она мне поверила!» — молил Дэниел.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел настоятель приюта отец Джулиан в сопровождении Сильвейна.

— Доброе утро, Лорелея, — поздоровался он. — Доброе утро, месье.

Отец Джулиан рассматривал Дэниела цепким, пристальным взглядом своих серых, холодных глаз.

— Как чувствует себя твой пациент?

— Раны достаточно серьезные, отец Джулиан, но они не представляют никакой опасности для жизни, чего я раньше опасалась. Сейчас ему необходим покой, а об остальном я позабочусь. Моего пациента страшит необходимость провести длительное время в постели, но я настаиваю на этом. Для его же блага.

— Ты очень заботливый врач, Лорелея, — проговорил отец Джулиан. Легкая улыбка осветила суровое лицо настоятеля.

— Мне хотелось бы познакомиться с вами, месье. Представьтесь, пожалуйста. Вы, по воле случая, достаточно много времени проведете в нашем обществе, и наш интерес к вам вполне оправдан. В это время года перевал Большой Сен-Бернар безлюден.

И только важное дело, требующее немедленных действий, толкает людей в горы в такое неподходящее для путешествия время. Быть может, выполнение и вашего дела ограничено по времени, а вы сейчас стеснены в передвижении. Доверьтесь нам, и расскажите о вашем задании, если таковое имеется, Возможно, мы сумеем помочь вам. И необходимо предупредить ваших родственников и людей, пославших вас в дорогу, о том, что с вами произошло. Дэниел неподвижно лежал на кровати. Он закрыл глаза, опасаясь, что они выдадут внезапный страх, охвативший его после слов настоятеля. «Он требует от меня того, чего я никогда и ни за что не смогу сказать. Рассказать настоятелю о цели своего путешествия — это своими руками подписать себе смертный приговор». Дэниел понимал, что его жизнь неразрывно связана с жизнью другого человека, находящегося в парижской тюрьме. И он не мог так рисковать собой. Вдруг в его мозгу молнией сверкнула мысль: «Настоятель приюта знает, кто я такой. Он знает о цели моего путешествия. Он знает все».

— Отец Джулиан, — робко произнесла Лорелея. — Я еще не все сказала вам. Кроме внешних повреждений есть еще…

Девушка замялась.

— Говори, Лорелея, — приказал отец Джулиан.

— У него полная потеря памяти, — медленно произнесла она. Он ничего не помнит из того, что было с ним до вчерашнего дня. Даже своего имени. Для всех нас, до полного выздоровления, он будет Вильгельмом Теллем.

Лорелея взглянула на настоятеля, надеясь найти сострадание к попавшему в беду человеку. Реакция отца Джулиана на ее слова озадачила и смутила Лорелею. Он был очень изумлен, и ничего более. Сбитая с толку увиденным, девушка беспомощно прошептала:

— Святой отец, я ничем не могу помочь ему.

— Давай предоставим все времени, Лорелея, — задумчиво проговорил настоятель. — Время властно над всеми нами, а у нашего подопечного его будет предостаточно. Выздоравливайте, сын мой.

Отец Джулиан резко повернулся и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Сильвейн аккуратно собрал посуду и подошел к двери.

— Тебе не нужно так переживать, Лорелея, — сказал он, оборачиваясь к девушке. — Отец Джулиан прав. Остается только ждать.

— Я знаю, но мне очень жаль его, Сильвейн.

Послушник вышел, тихо притворив за собой дверь.

Дэниел открыл глаза и посмотрел на Лорелею, задумчиво сидевшую в кресле. Сегодня он ей, как своему врачу, предоставил право объясняться с отцом Джулианом. Но Дэниел понимал, что ему не удастся избежать личной беседы. Лорелея улыбнулась ему.

— Для вас, Вильгельм, первое утро пребывания в нашем приюте было очень бурным и утомительным. Вам необходимо отдохнуть. Я оставлю вас. Мне нужно найти отца Ансельма, быть может, ему нужна моя помощь, — сказала девушка, объясняя причину своего ухода. — Вам нужно что-нибудь?