Ворон и Голландка - [99]

– Как думаешь, она действительно собирается это сделать? – спросил он.

– Клей, ты знаешь ее лучше меня. Сам-то как считаешь?

Он не стал отвечать. Они бежали изо всех сил, но на Маккалоу-авеню оказались только через десять минут. Эта поперечная улица была заполнена торговцами и зрителями, и, казалось, никто не заметил девушку с косой и парня с книгой, прошмыгнувших на парковку за «Моргом», где дверь, вчера наглухо запертая, теперь была распахнута настежь. Здесь стояла не по правилам припаркованная белая «Тойота» с номерами штата Мэриленд. Прекрасно, ее машину, скорее всего, отбуксируют еще до того, как все это закончится.

Клей хотел было войти в дверь вслед за ней, но Тесс его остановила:

– Если ты будешь там, для нее все еще будет смысл это сделать, правильно? Она хочет погибнуть у тебя на глазах. Ей необязательно делать это на виду у зрителей парада. Останься здесь, и если я не появлюсь в течение пятнадцати минут, прошу тебя, найди полицейского и идите меня искать. Договорились?

– Договорились, – неохотно признал он. – Но если бы я оказался там, если бы я смог с ней поговорить…

– Мы не можем так рисковать, Клей. А теперь подскажи мне, как ты думаешь, где Эмми – на последнем этаже или на крыше?

Он думал не более секунды:

– На последнем этаже. На крыше ее бы заметили с вертолетов и сняли для выпуска новостей. Она не настолько глупа, чтобы не догадаться.

Тесс поднялась на четвертый этаж по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Разношерстные музыкальные тусовки «Морга» располагались не выше третьего этажа, а на четвертом были только складские помещения, которые практически никогда не ремонтировались. Она прошла между рядами старых коробок и грудами газет в ту сторону, которая, судя по уличному шуму, выходила окнами на Бродвей. На улице было неспокойно, видимо, зрителям стало понятно, что парад задерживался. Но как только действие сдвинулось с мертвой точки, шум едва не оглушил Тесс. Хотелось бы ей знать, сколько времени Кристине удалось выиграть для них.

Идя вдоль коридора, она дергала за ручки дверей. Эмми или Ворон? Нет. Нет. Нет. Что, если она ошиблась? Она поставила на эту версию все время, которое было у нее в распоряжении. А может быть, и жизнь Ворона.

Последней была дверь в северо-западном углу этажа – она поддалась, и Тесс вошла в помещение. Эмми сидела на коленях перед лежащим Вороном и держала руку у него на животе. Увидев Тесс в дверном проеме, она подняла руки перед собой, будто пытаясь отразить удар. Эмми в белых перчатках. На них кровь.

– Мне очень жаль, – пробормотала она. – Я не хотела причинить ему вред, никогда не хотела, ты должна знать об этом. Я пыталась сказать тебе, что он в беде, но ты слишком долго сюда добиралась. Почему ты не приехала быстрее?

Тесс толкнула Эмми так сильно, что та ударилась о дальнюю стену, рядом с единственным в комнате окном. Опустилась на колени перед Вороном и закатала его футболку. Порез оказался узким, но глубоким, и он очень быстро терял кровь. Монаган сняла с него футболку и приложила к ране.

– С тобой все будет хорошо, – сказала она, надеясь, что это действительно так.

Сейчас ей нужно было достать из рюкзака пистолет, наставить его на Эмми, чтобы та больше не смогла пойти с ножом ни на нее, ни на Ворона. Тесс осмотрела комнату и увидела длинное лезвие, лежащее на полу всего в нескольких футах от нее. Но она не могла дотянуться, не отпуская руки от раны Ворона. Эмми пока, очевидно, не собиралась поднимать оружие и нападать на них. Она сидела на полу, раскинув ноги, как тряпичная кукла, и бормотала себе под нос:

– Тебе нужно было приехать быстрее. Я бы ни за что не причинила ему вреда.

– Уходи, – слабо проговорил Ворон. – Живи.

– Никогда не хотела, – низким голосом стонала Эмми. – Никогда, никогда, никогда.

Она теребила подол юбки, словно пыталась добыть таким образом огонь, но лишь оставляла на ткани кровавые отпечатки. Она была одета как принцесса – точнее, так, как маленькие девочки представляют себе принцесс: длинная газовая юбка поверх розового леотарда[209] и колгот. На ногах балетки, на руках – белые перчатки.

– Я никогда не хотела причинять ему вреда.

Тесс нашла пульс на шее у Ворона. Не очень явный, но вполне ровный. Надежда есть.

– Тогда зачем ты это сделала?

– Я этого не делала, – пролепетала она, скорчившись в углу, как какое-то странное животное. – Но он сказал… А я обещала, я держу свои обещания, я всегда держу свои обещания. Это он нарушил обещание. Он сказал, никто не пострадает. Только нехорошие люди, он так говорил. Только нехорошие люди, которые заслуживали то, что получили.

Дверь открылась, и в помещение ввалился Клей. Вместе с ним явился полицейский. К счастью, Клей не стал дожидаться, пока пройдет пятнадцать минут. Им очень пригодится полицейский, чтобы провести машину «Скорой помощи» сквозь толпу, чтобы спасти Ворона. Парад все же начался, она слышала, как он приближался, играя, кажется, «Я работал на железной дороге»[210]. Она с надеждой посмотрела в глаза полицейскому с ружьем у бедра.

Стив Виллануэве снял темные очки.

– Не расстраивайся, Тесс, – сказал он. – Ты не единственная, кто никогда не задумывался над тем, что у Пилар Родригес тоже была семья. Или что был еще кто-то, кто любил ее так сильно, что готов отомстить за ее смерть.