Воробей - [82]

что мы ушли, и ты не знаешь, куда. Мы пропадем. Если он хочет проверить, пускай. Он нас все

равно не найдет.

– Куда мы пойдем? – спросил я.

– Наверх, – она посмотрела на Кевина. – Мы ведь уже можем уйти?

– Да, все в порядке, – сказал он. – Нам все равно осталось не больше часа.

Эддисон пошла по комнате к другим дверям, и я – за ней. Мы нашли лифты и поднялись на

седьмой этаж. Я притянул Эддисон к себе в тесном лифте.

– Мы с ним разберемся, – сказал я.

– Да, но не сегодня, – она уткнулась головой в мою грудь. – Я не хочу портить свадьбу.

– Эшли и Кевин не расстроены.

– Не важно. Неправильно впутывать их.

Я согласился. Их ночь не должна быть испорчена из-за нас.

Лифт остановился, и мы нашли свой номер. Я выудил ключ-карту из кошелька. Пока девушки

делали фотографии в начале вечера, я оплатил номер и внес наши сумки. Я придержал дверь, она

прошла мимо меня к стойке, где был чайник кофе и бутылки дорогой воды. Она схватила ведерко

со льдом.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Помогаю тебе, – сказала она. – Я сейчас вернусь.

Она ушла, и я не стал запираться, чтобы она могла вернуться. Я разулся, подошел к кровати и

посмотрел в зеркало над столом. Лицо болело, но не сильно опухло. Я замер, думая о драках в

школе. Если бы Эддисон видела меня после них, была бы в ужасе. А это – пустяки.

Она вернулась, лед был в полотенце, и она протянула его мне.

– Для щеки.

– Все не так плохо, – возразил я и плюхнулся на край кровати. – Ты зря переживаешь.

Она сбросила туфли.

– Не шути. Я же вижу, что все плохо.

Я рассмеялся.

– Нет.

Она встала передо мной и вскинула бровь. Она подняла колено и указала на шрам.

– Я знаю, когда плохо.

– Хочешь сравнить шрамы? – спросил я. Я опустил полотенце со льдом, расстегнул рукав и

закатал его. – Видишь? Такое бывает, когда у твоего брата триммер для травы.

Она смотрела на линию на моей коже. Я помнил, как Кевин случайно порезал меня. Ужасно

болело, потребовалось двадцать стежков.

Эддисон не впечатлено посмотрела на меня.

– Тогда посмотри на это, – она задрала платье на бедре. Ее левая нога сверху была в бледных

следах. Казалось, пока прошла сквозь стекло.  – Крушение, – ровно сказала она.

Я посмотрел ей в глаза. Мои рассеченные брови, порезы на губах или выбитые пальцы не

могли сравниться с тем, что она пережила. Я потянулся к ней, но она отпрянула.

– Угу, – она улыбнулась. – Ты это начал. Что еще у тебя есть?

Я принял вызов и задрал футболку. Я показал на шрам.

– Аппендицит, – сказал я. – Мне было девятнадцать.

174

Она прищурилась.

– Его почти не видно.

Я сбросил футболку и указал ей, что пришел ее черед. Она развернулась и стала расстегивать

молнию на спине.

– Эй, – я шагнул вперед. – Это моя работа.

Она улыбнулась поверх плеча, ее рука замерла.

– Поможешь?

Я с радостью послушался. Эддисон с открытой спиной придерживала платье и сказала:

– Слева.

Я отодвинул ткань. Мои глаза расширились, я увидел линии на ее коже. Они тянулись от

бедра выше ее кружевных трусиков. Я обвел одну из линий пальцем, добрался до поясницы, и на

ее коже проступили мурашки.

– Это некрасиво, знаю, – сказала она. – Я не врала. Я знаю, как плохо это выглядит.

Она ошибалась.

Я обнял ее за талию под платьем, прижал ладонь к ее животу, притянул к себе, другой рукой

обнял ее плечи. Ее спина прижалась к моей груди, мои губы дразнили ее ухо.

– В тебе все красивое, – прошептал я.

Эддисон задержала дыхание. Я это ощущал. Я целовал ее шею, она прильнула ко мне. Ее

ладони отпустили платье, одна рука пробралась в мои волосы, а другая прижалась к моей руке на

ее талии.  Не знаю, почему я не заметил раньше, но под платьем на ней были только трусики. Я

застонал. Она выглядела лучше, чем в моих воспоминаниях. Моя ладонь скользнула с ее плеча к

груди, спустилась к бедру и еще ниже.

– Мы можем избавиться от этого? – выдохнул я.

Она шепнула «да» и помогла мне. Мы спустили ее платье, и я притянул Эддисон к груди.

Мои губы нашли ее плечо, ладони скользили по ее коже. Я исследовал каждый ее нежный дюйм.

Мои пальцы нашли ее трусики, я хотел забраться внутрь. Но это был еще один наш первый раз.

Мы ждали этого момента, и я не хотел спешить. Я медленно обводил кружево на ее поясе, на

бедре и сзади.

Она сжала мои ладони и остановила их на своем теле, повернулась ко мне. Она поцеловала

меня в губы, лишив воздуха. После этого она сказала:

– Если не прикоснешься ко мне, я взорвусь.

Я рассмеялся у ее виска.

– Я касался тебя.

– Ты знаешь, о чем я,  – она опустила мою ладонь себе между ног. – Тебе нужно двигаться

быст… рее, – запнулась она, когда я пошевелил рукой.

– Так?

Я услышал только «угу», она прижалась головой к моему плечу. Она не хотела медлить, и я

раздел ее. Эддисон недовольно вздохнула, когда мои руки пропали с ее тела, охнула, когда они

вернулись.   Я   улыбнулся   и   продолжил.   Я   хотел,   чтобы   ей   было   хорошо.   Ее   дыхание   вскоре

участилось, ее тело задрожало, колени ослабели, и я сжал ее крепче. Она содрогалась, а я увидел

ее татуировку. Я поцеловал ее за ухом, спустился по шее. Ее дыхание замедлилось, и мое сердце

пело. Только два слова звучали в моей голове. Воробушек. Моя.

Эддисон повернулась  и поцеловала  меня  в губы.  Она  слепо  расстегнула  мою  футболку и