Воробей - [74]

за собой, пока мы не дошли до двери на лестницу. Она открыла ее бедром, сжала мою рубашку

обеими   руками   и   втянула   за   собой.   Дверь   закрылась   со   щелчком   за   нами,   и   губы   Эддисон

прижались к моим.

Мы врезались в стену у ступеней. Она отпустила мою рубашку и прижала пальцы к моей

груди. Мои зубы игриво прикусили ее нижнюю губу, а потом мои губы нашли ее шею. Я целовал

ее   горло,   она   прильнула   ко   мне,  отклонив   голову,   ее   ладони   скользили   к   моему   ремню.  Она

задрала мою рубашку, добралась до голой кожи. Эддисон провела руками по моему животу. Я

нашел край ночной рубашки и задрал ее, чтобы просунуть под нее руки. Мои большие пальцы

водили круги на ее бедрах, ее дыхание прерывалось, а потом я решил снова накрыть ее рот своим.

Мы целовались, как подростки, пока я не понял, что мое отсутствие могли заметить. Пульс

бился   с   болью   в   теле,   и   я   понял,   что   Эддисон   тоже   это   ощущает.   Она   сжала   мои   плечи,   мы

перевели дыхание. Если так продолжить, нам потребуется комната. Я прижался лбом к ее лбу и

сказал:

– Жаль, мы не дома.

Она лениво улыбнулась мне и согласилась:

– Заходи завтра, – сказала она. – Будет ужин и… десерт.

Я улыбнулся и прижался к ней.

– Мне нравятся твои мысли, – наш поцелуй был медленным и многообещающим, и я уже не

мог дождаться завтра.

Мы   с   неохотой   разделились.   Эддисон   поправила   ночную   рубашку,   заправила   мою.   Она

поцеловала меня в последний раз, и мы пошли к двери. Она открыла ее и проверила, что все

чисто. Мы пошли в разные стороны, друзья не заметили нашего отсутствия.

156

Глава двадцать пятая

У двери Эддисон следующим вечером меня встретил Сэм. В воздухе витали ароматы Италии,

и мой желудок заурчал. После вечеринки у меня почти не было аппетита.

До этого момента.

Я   заглянул   внутрь,   но   не   увидел   Эддисон   и   постучал.   Сэм   перестал   вилять   хвостом   и   с

ожиданием посмотрел на меня. Он вскинул брови, будто не понимал, почему я не вхожу.

– Открыто, друг? – спросил я и дернул ручку. Открыто. Я вошел.

Я завернул за угол кухни и ожидал найти там Воробушка. Ее там не было, но свежая буханка

хлеба   была   на   разделочной   доске   на   стойке.   Аромат   тут   был   сильнее,   доносился   из   печи.   Я

заглянул, приоткрыв дверцу на дюйм. Напоминало лазанью.

– Черт!

Я вздрогнул, думая, что меня поймали. Я обернулся и понял, что Эддисон за мной нет. Я,

хмурясь, прошел в гостиную и увидел ее в открытой  двери во дворик. Она стояла снаружи на

бетоне, у ее ног была большая черная кастрюля.

И она горела.

Что такое?

Я тут же бросился к двери.

– Что происходит?

Эддисон посмотрела мне в глаза. Она вытащила большой палец изо рта.

– Я обожглась.

Я схватил ее руку, чтобы посмотреть. Ее большой палец покраснел, но волдыря не было.

– Почему ты сжигаешь вещи?

Она посмотрела на коробку с другой стороны от кастрюли. Там были фотографии и бумаги.

– Я сжигаю прошлое, – выпалила она.

Я не этого ожидал сегодня.

– Не хочешь сказать, почему?

–  Легко,  –  сухо   сказала   она.   Эддисон   убрала   руку,   склонилась   к   ящику.   Она   вытащила

фотографию и показала мне. Скромный кадр, они с Дереком были где-то в тропиках, сидели в

баре с напитками с зонтиками. Она бросила фотографию в огонь, и она сразу сжалась. – Я заехала

в дом днем, – сказала она. – В спешке я забыла книгу рецептов. Мне нужно было сделать ужин.

Там все рецепты мамы.

Она выбрала открытку. Снаружи было написано: «Моей прекрасной жене». Эддисон бросила

ее в огонь, и она пропала.

– Там был Дерек? – спросил я.

– Нет, – она нахмурилась, – но я нашла кое-что интересное.

– Например?

– Она взяла еще одну фотографию.

– Два грязных бокала от вина на кухне. У одного – след от розовой помады,  – она порвала

фотографию пополам и бросила в огонь.

– У Дерека было свидание, – я пожал плечами. – Тебя это беспокоит?

Она издала саркастический смешок.

– Нет.

Записка стала пеплом.

– Эддисон, стой, – я сжал ее плечи. – Поговори со мной. Что не так?

– Он изменял мне, – едко сказала она. – Я нашла бокалы и пошла в ванну. Ее бритва была в

душе.

Я   пытался   осознать   это.   Они   расстались.   Это   не   было   изменой.   Так   быстро   замену   не

находили, но…

157

– Меня нет там всего четыре дня, – Эддисон перебила мои мысли.

– Признаю, он пережил расставание быстро, – я пытался успокоить ее. – Но разве это важно?

Может, это на одну ночь.

– Или это началось до того, как я ушла.

Я прищурился.

– Думаешь?

– Знаю.

Она вытащила чек из заднего кармана.

– Я залезла в ящик его стола,  – она показала мне бумажку. Чек из ювелирного магазина. –

Это номер нашей кредитки, – сказала она. – Он купил это в марте… но не подарил мне.

Я смотрел на чек. Он купил дорогие серьги.

– Пятьсот долларов? – спросил я.

Она кивнула и показала другой чек. Нижнее белье. В апреле.

Когда она уезжала.

– Это не все, – сказала она, бросая бумажки в огонь. – Я этого не получала.

Я не знал, что можно ненавидеть Дерека еще сильнее. Я ошибался. Я стиснул зубы.

– Мне жаль, что он так с тобой поступил.

– Не стоит, – она отошла от меня. – Это мне жаль, – она присела, схватила ящик и высыпала