Вор с черным языком - [88]

Хотя граф радушно встретил нас, разговаривал он с Гальвой по-спантийски, да так бегло и по-деловому, что я уловил всего полдюжины слов: «великаны», «горы», «война», «честь», «перепелки» и «вино». Перепелок мы ели, а вином запивали. Великаны, война и горы ждали нас впереди. Если же честь соизволит принять участие в нашем походе, остается надеяться только на то, что я вовремя ее опознаю. Мы с ней виделись пару раз, но толком так и не познакомились.

Вторая палатка, в которую я зашел вслед за Гальвой, была из грубого полотна, а не из вышитого золотом шелка. Здесь ужинали не перепелками, а бараниной, а из приоткрытого полога тянуло не благовониями, а табаком, вонючей, но бодрящей травой, которую курили на юге и востоке. Охраны здесь не было, и в палатке находилась только одна женщина.

Наставница Гальвы в бою на мечах, или Калар Сарам, оказалась куда более интересной особой, чем граф. У меня сложилось впечатление, что командующий войском и Гальва только соблюдали правила вежливости, но были в лучшем случае равнодушны друг к другу. Видимо, отец Гальвы соперничал с графом за какой-то пост. Совсем иначе вела себя наставница, низкорослая женщина лет пятидесяти, с мощным, как бревно, телом, выбитыми зубами и со множеством шрамов, как у последней тыквы на весь рынок. Она курила не трубку, а самокрутку, ярко вспыхивающую на конце, когда спантийка затягивалась.

– Corme seu dalgatha, – сказала она, увидев Гальву, ударила ее в челюсть мясистым кулаком и выпустила дым уголком рта. Потом окинула быстрым оценивающим взглядом нас троих, стоявших за спиной у Гальвы. – Holteshi?

– Galtesi, – уточнил я, но она, услышав что-то в моем голосе, прищурилась и перешла на холтийский. В основном.

– Вы трое худые тоже. Вы голодали с моей Гальвой? Эй? Vosu cravit nourid? Хотите еды?

– Мы поели, – ответил я.

– Тогда кури, – сказала она и сунула мне в рот свою влажную самокрутку.

Я уже пробовал курить, но мне не зашло. Однако я все равно затянулся и сдержал кашель, хотя меня чуть не стошнило.

– Хорошо! – сказала она. – Ты кашляешь, твои яйца есть слабые.

– «Есть» не надо, – поправила Гальва.

– Ai, os. Ты кашляешь, твои яйца есть не надо слабые. А теперь отдай назад, это не тебе докуривать.

Она мне понравилась.

Жаль, что я не говорю по-спантийски, тогда мне не пришлось бы слушать ее холтийский. Но она мне понравилась.

Мы дружески поболтали полчаса. Мастер меча Надалль Сери-Орбез, по прозвищу Йорбез, курила и смеялась, перескакивая со спантийского на холтийский и обратно, а иногда говорила на смеси двух языков. Она пустила по кругу пузатую фляжку с брайсийской грушевой настойкой, скорее обжигающей, чем сладкой, и расспрашивала нас, кто мы такие. Казалось, ей это и вправду было интересно. Я не заметил в ней никаких особых признаков воительницы, кроме разве что жилистых рук и манеры двигаться, не прилагая лишних усилий. Не назови ее Гальва своей наставницей, можно было бы принять эту женщину за повариху или хозяйку таверны. Ремень с мечом висел на крюке деревянной стойки, и Йорбез, заметив, куда я смотрю, спросила:

– Ты знаешь, что с ним делать?

– Я лучше владею ножом, – ответил я.

– Ты должен очень хорошо владеть ножом, если у противника меч.

– Я предпочитаю договориться.

Она рассмеялась и шлепнула меня по скуле, беззлобно, но довольно больно.

– Os? А с гоблинами они помогают, твои разговоры?

– Я попробовал поговорить с одним, – сказал я.

– И все кончилось хорошо?

– Я остался жив.

– Потому что пырнул его ножом, пока говорил?

– На самом деле я всадил в него стрелу. – Я подумал немного и поправился: – Две стрелы.

– Хорошо. Лучше с ними говорить так.

Они с Гальвой перебросились парой фраз на спантийском, поглядывая на нас так, будто решали, стоит ли перед нами извиниться. Наконец Йорбез уставилась на Малка, а Гальва сказала ему:

– Не прими за оскорбление, но она просит, чтобы ты ненадолго вышел.

– Ну и хрен с ней, – вполне добродушно ответил он. – Пойду, что ли, поищу, где тут играют в «Башни», и оставлю там свою новую рубаху.

Он вышел из палатки и засвистел, показывая нам, что уходит.

Женщина посмотрела на меня, потом на Норригаль.

И снова на меня.

– Правильно, – сказал я и поднялся на ноги.

– Нет, – остановила меня Гальва.

– Почему? – спросил я, сев на место.

– Я объяснила ей, что вы с ведьмочкой поженились.

– Всего на месяц.

– Осталось еще три недели, – напомнила Норригаль.

– И она все равно тебе расскажет.

– Смотря о чем, – возразил я.

– Верно, – подхватила Норригаль. – Я умею хранить секреты от таких, как он.

– Так и есть, – согласился я. – Она мне вообще ни хрена не рассказывает. Я могу идти?

– Это правда, что ты из хватающих? – спросила Йорбез.

– Берущих.

– Да, я вижу ладонь на твоем лице для битья.

– А я ее чаще чувствую.

Она не сразу сообразила, что я сказал, а потом с громким «ха!» опять ударила меня тяжелым основанием ладони. Нужно запомнить, что при ней лучше не шутить.

– Нет, – сказала она. – Ты оставайся. Оставайся с нами. Скоро мы пойдем в Гревицу встретиться с еще одной воровкой. Когда-то она тоже была хватающей. У нее есть карта, которая нам нужна.

– А потом, – продолжила Гальва, – мы встретимся с магом в Соляных горах. Этот маг за нас, а не за твою Гильдию. И за королеву.