Вор - [31]

Я думал, что мы поедем вдвоем. Поначалу она отказывалась ехать без «своих людей», но думаю, поняла, что дело пахнет предложением, и быстро изменила свое решение. Я начал паниковать за месяц до поездки. Это была не внутренняя, скрытая паника. А та, которую заливают алкоголем, когда я каждый день пробегал шесть миль, слушая Eminem и Dre, и ночами гуглил имя Оливии под песни Coldplay. Я нашел её. Она работала секретарем в юридической фирме. У меня не было шанса встретиться с ней, а потом я попал в аварию и придумал ложь, которая изменила мою жизнь.

Я увидел её в тот день, когда уже два месяца врал о своей амнезии и просто бродил по округе в надежде найти её. Никогда не заходил на работу к Оливии, но постоянно шпионил за ней на парковке. И так и не встретился бы с ней лично, если бы в тот день она не зашла в «Музыкальный гриб». Я собирался рассказать ей правду о том, как врал семье и друзьям, потому что не мог оставить её в прошлом, хотя должен был. И в ту самую секунду, когда я спросил об этом чертовом диске, она выглядела такой испуганной, такой разбитой, что я ещё глубже утонул во лжи. И не мог ничего с собой поделать. Я наблюдал, как расширяются её глаза, как она нервно дышит, словно пытается решить, что сказать. Но, по крайней мере, она не ругалась. И то хорошо.

— Хмм, — вот, что она решилась мне сказать. Я слышал её голос впервые за долгое время и не мог сдержать улыбки. Она зародилась в уголках губ и перешла на глаза, как будто и не было этих последних трех лет. Она держала в руках упакованный в целован диск мальчиковой группы и выглядела чертовски смущенной.

— Извини, я не это искал, — было жестоко играть на её удивлении, но я хотел разговорить её.

— Оу, они нормальные,— сказала она. — Но не совсем в твоем вкусе.

Я чувствовал, что ей хочется отвязаться. Она поставила диск на полку, её глаза метнулись к двери. Я должен что-то сделать. Что-то сказать. Прости меня. Я был дураком. Я женюсь на тебе сегодня же, если ты согласишься...

— Не в моем вкусе? — я повторил её слова, пока пытался сформулировать собственные. В этот момент она выглядела такой жалкой, что я радовался её красоте больше, чем когда-либо.

— А что, по-твоему, в моем вкусе? — я немедленно осознал свою ошибку. Так мы обычно флиртовали. Если я хотел, чтобы она меня простила, то должен был придумать...

— Хм, ты парень, любящий классический рок... но я могу ошибаться.

Она была права, так права. Она дышала ртом, её полные губы приоткрылись.

— Классический рок? — повторил я. Она знала меня. Лия, скорей всего, сказала бы, что я люблю альтернативу. Не то, чтобы она не разбиралась в музыке, просто слушала топ-100, словно библейские заповеди. Я отбросил горькие мысли о Лие и вернулся к Оливии. Она выглядела напуганной. Я увидел выражение её лица, и мне словно нанесли удар. В нем не было гнева. Только сожаление. Как и у меня.

У нас был шанс убежать от прошлого.

— Прости меня, — сказал я. И снова полезла ложь, которую я постоянно повторял последние два месяца. Она выходила легко, капала с языка, словно отрава для отношений.

«Ты защищаешь её», — твердил я себе.

Но, на самом деле, защищал себя.

Я был всё тем же эгоистичным дерьмом, который когда-то сделал ей больно. Я уже собирался уйти. Убежать от того, что только что сделал, когда услышал, как она зовет меня. Вот оно. Она собиралась сказать, что знает меня, и я бы рассказал, что у меня нет амнезии. Вся эта игра была из-за неё. Вместо этого она пошла в другой отдел. Я смотрел на её темные волосы, когда она пробиралась мимо людей, стоявших у неё на пути.

Мое сердце забилось быстрее. Когда она вернулась, в руках у нее был диск. Я взглянул на него — Pink Floyd. Мой любимый альбом. Она купилась на мою ложь и принесла мой любимый диск.

— Тебе понравится, — сказала она и протянула его мне. Я ждал, пока она скажет, что знает, кто я такой. Но она этого не сделала. Я переживал каждый удар, который причинил ей, каждую ложь, каждое предательство.

Она пыталась помочь мне с выбором музыки, а я врал ей. Я пошел. Пошел. Прямо к выходу.

Я не собирался снова с ней встречаться. Это конец. У меня был шанс, и он упущен. Я вернулся в квартиру и поставил этот диск, включив громкость на полную, надеясь, что это напомнит мне о том, кто я есть. Кем на самом деле хотел бы стать. А потом я снова увидел её. Все произошло случайно. Это была судьба. Я не мог ничего поделать. Словно каждая секунда, минута, час, который я провел без нее последние три года, ударили меня в лицо, пока я смотрел, как она нажимает на табло с выбором мороженого. Я опустился на землю, чтобы поднять его. Волосы у нее были короткие, по плечи. Ассиметричная стрижка: спереди длиннее, чем сзади. Казалось, что если я дотронусь до них, то порежусь.

Она была не той Оливией с длинными, непослушными волосами и непокорным взглядом, которую я помнил. Эта Оливия была мягче, сдержаннее. Но в глазах не было прежней искорки. Интересно, куда она делась, кто её отнял. Это ранило меня. Боже, как сильно ранило. Мне хотелось вернуть свет в её глаза.

Я пошёл прямо к Лие. Сказать, что так больше не может продолжаться. Она восприняла это так, словно я сказал, что не смогу быть в отношениях с тем, кого не помню.