Вопреки всему - [102]

— Странно вернуться сюда, правда?

— Мама, наверное, слышала, как мы подъехали, — сказала Луиза. — У нас осталось мало времени на то, чтобы переодеться. Давай постучимся.

— Давай. Но помни: ни слова обо мне и Холлеме. Бедной маме и своих забот хватает, но мне придется выслушать хорошую нотацию. Я сейчас просто не смогу это выдержать.

Луиза понимала это. Пока они ехали в машине, она уяснила, насколько невосприимчива Рейчел сейчас к чему-либо, кроме своей беды. Не время говорить ей о ребенке. Позже, когда они будут сидеть втроем, одной семьей, она даст им знать, что произошло. Тогда, если Рейчел скажет что-нибудь жестокое, мать поддержит младшую дочь в ее решении.

— Мама будет счастлива увидеть тебя, — сказала Луиза, взяв Рейчел за руку, когда они, подхватив свои саквояжи, стали подниматься по ступенькам к входной двери. — Она была так взволнована тем, что ты тоже приедешь.

— Беспокоилась насчет мест за столом, как я понимаю.

— Она всего лишь волновалась по поводу того, что ей скажут, если она приведет с собой добавочную персону.

— Я же тебе говорила. Я могу просто посидеть в баре с бутылочкой вина. Мне будет отлично.

— Да они примут тебя с распростертыми объятиями, — заметила Луиза, когда они остановились на коврике перед дверью и еще не позвонили. — А если нет, то я и ты вообще сядем отдельно и вполне обойдемся без их общества.

— Ха! — Рейчел сжала руку Луизы. — Придется мне поработать и в выходной. По меньшей мере вашим водителем. Не могу поверить, что вы и туда поехали бы на автобусе. Ведь существуют такси. Даже здесь.

— Это просто привычка. Ты же знаешь маму. — Луиза понизила голос, как будто Оливия могла услышать их через дверь. В доме было очень тихо. — Ты постарайся не спорить с ней. Мама все делает по-своему. Не стоит ее в чем-то переубеждать.

— Я и не собиралась ее переубеждать. — Рейчел посмотрела на Луизу с обидой. — С чего ты взяла?

— Рейчел, — медленно и как можно убедительней заговорила Луиза. — Я всего лишь хочу сказать, что мама это мама. Она уже не изменится. Она идет своей дорогой, и я думаю, что мы должны быть благодарны ей за это.

— Благодарны? Когда она в такой депрессии?

Луиза протянула руку к звонку.

— Ты ошибаешься. Она вовсе не в депрессии.

— Вот как? Работа? Дом? Быть может, она испытывает подъем духа в автобусе, когда едет либо туда, либо обратно?

Луиза вздохнула:

— Сейчас не самый подходящий момент для такого разговора, но она должна пережить свое горе, и это вполне естественно. С ней все будет хорошо. Мы просто должны дать ей время.

— Ладно, — сказала Рейчел, пожимаясь от холода. — Ты намерена наконец позвонить в этот чертов звонок?

— Я это и делаю. — Луиза надавила на кнопку звонка, потом вдруг чисто импульсивно сжала руку Рейчел. — А все-таки хорошо вернуться в свой родной дом. Слава Богу, что есть вещи, на которые можно положиться.

Сквозь замерзшее стекло они увидели, как к двери приближается неясная фигура. У Луизы на глаза навернулись слезы. Она так долго предчувствовала эту минуту! Губы расплылись в улыбку, когда она увидела, как Оливия возится с задвижкой. Дверь распахнулась.

— Вот так сюрприз! — воскликнула Оливия, раскрывая объятия, и даже сделала реверанс, а потом засмеялась мелким смешком.

Рейчел и Луиза открыли рты, собираясь ласково поздороваться, но тут же рты закрыли и застыли на месте. Оливия снова засмеялась.

— Ну, вы намерены хоть что-то сказать?

— Ты изменила прическу, — вполне бессмысленно заявила Рейчел.

Луиза уставилась на элегантную фигуру, которая, стоя под абажуром, приобретенным явно в одном из универсальных магазинов «Бритиш хоум сторз»[43], своей осанкой напоминала модель из фирмы модного кутюрье. Прическу Оливия изменила, но это было лишь первое, что сразу бросалось в глаза. Свободные мягкие пряди уже не обрамляли ее лицо — их заменила шикарная стрижка, короткая, открывающая уши, с короткой же челочкой; от этого глаза казались более заметными и выразительными. Да и сами глаза изменились благодаря иному макияжу: раньше Оливия накладывала в соответствующих случаях голубоватые тени, теперь они были светло-коричневыми, подчеркивая голубой цвет радужной оболочки. Помада темная, и в тон ей — темно-вишневые клипсы в ушах. И она надела брюки. Раньше Оливия никогда не носила брюк. Теперь они были на ней, модные брюки из тонкой шерсти. На ногах — короткие, до щиколотки ботиночки. Матово-золотистый топик заправлен под широкий кожаный ремень, сверху наброшен свободный жакет в тон брюкам. В этом ансамбле Оливия выглядела на десять лет моложе.

— Мама, что ты с собой сделала? — вырвалось у Луизы помимо ее воли.

Сияющее лицо Оливии сразу вытянулось, она сердито поглядела на дочь.

— Это все, что ты можешь мне сказать? Ну-ка, входите в дом вы обе, хватить дрожать от холода на пороге. Я должна рассказать вам о многом.

Они вошли. Оливия заперла дверь и зябко потерла плечи.

— На дворе такой холод, просто ужас. Если верить прогнозу, завтра или послезавтра пойдет снег. Я собираюсь надеть пальто. Вы привезли с собой во что переодеться понаряднее?

— Привет, мамочка, — опомнившись от удивления, поздоровалась Рейчел и поцеловала мать в щеку. — Ты выглядишь просто фантастично.