Вопреки уликам - [12]

согласующиеся. Для Бога важнее не справедливость, а милосердие. Подумайте, готовы ли мы к милосердию, Николай Владимирович? Одним словом, не могу это

грамотно выразить, но именно так.

- М-да-а-а, - обескуражено протянул Суровин. – Мне этого, видимо, не понять

никогда… Значит, самим нужно добираться до сути.

- Что мы и делаем, Николай Владимирович, насколько я понимаю, - улыбнулся

Лобов. – На очереди у нас Кучин, кажется? Времени уже без четверти девять. Не

опоздаем?

Они не опоздали. Кучин как раз закончил накрывать стол в гостиной своей

роскошной профессорской квартиры.

- Сегодня такая роскошь кажется просто неправдоподобной для обычного

профессора, - суетясь в прихожей, встречал он гостей, артистично поводя

атлетическими плечами. – Но эта квартира досталась мне в наследство от тети, у

которой детей не было, а я был единственным племянником – любимым и

обожаемым. Проходите, я вас ждал.

Лобов и Суровин прошли в просторную комнату, посредине которой был накрыт

стол на три персоны.

- Вы люди занятые, - суетился профессор у стола, - так что очень кстати будет и

поужинать. Поди, не обедали даже сегодня? С такими-то новостями, - Кучин

грустно вздохнул и повесил голову. – Бедный Василий Нифонтович! Он был в том

возрасте, когда идеи фонтанируют, когда зарождаются новые оригинальные

замыслы…

- Спасибо, Илья Матвеевич, - поблагодарил Суровин, располагаясь вместе с

Лобовым на красивых венских стульях. – Но скажите, ведь вы были, как это

говорится, на ножах с покойным?

- О, это лишь в научной сфере, - нимало не смутившись, Кучин сел рядом с

гостями и принялся раскладывать им на тарелки поджаристый шницель с

лимонными дольками. – Давайте сперва покушайте как следует, а разговоры

потом, ну, или параллельно, как хотите. Хотя, чтобы по-настоящему насладиться

вкусом этого шницеля, готовить который, кстати, научила меня та же покойная

тетушка (она была женой дипломата и где только не побывала, чего только не

28

попробовала на своем веку), - так вот, говорю, чтобы насладиться этим

непревзойденным вкусом – надо есть шницель молча. Так что прошу вас, - Кучин, взяв в руки нож, кивнул им на тарелки, приглашая гостей присоединиться и не

церемониться. Лобов заметил, что тыльные стороны ладоней Кучина покрыты

густыми русыми волосами.

Смущенно переглянувшись с Лобовым, Суровин первый принялся за еду.

- Необходимо немного запить это превосходное блюдо! – продолжал Кучин, налив

в бокалы красного вина и сделав большой глоток. – Нравится? Весь секрет этого

шницеля в том, что его ни в коем случае нельзя пережарить, передержать, то есть.

Всего полминуты, но в кипящем масле. А предварительно отбить хорошенько.

Вкусно, правда? – он с наслаждением запихнул в рот огромный кусок говядины.

Жевал он не спеша, смакуя и умиляясь на глазах у смущенных гостей.

- Шницель и впрямь отменный, Илья Матвеевич, спасибо огромное, -

поблагодарил Лобов, проглотив последний кусок. Потом сделал глоток из бокала

и вытер салфеткой рот. – Но не пора ли перейти к делу. Вы, наверное, многое

можете нам рассказать…

- О чем же? – вздрогнул Кучин. – Вовсе нечего рассказывать, если вы имеете в

виду нынешнее утро и то, где я провел его. Я был на кафедре, я теперь временно

заведующий кафедрой, после смерти… гибели Василия Нифонтовича… Так что с

самого утра был в университете… Извините, - Кучин составил посуду на поднос и

ушел на кухню.

- Вы бы в ванную, Всеволод Никитич, а? – намекнул Суровин. – За волосами.

- Это всегда успеется, Николай Владимирович, - ответил Лобов. – Только я думаю, что это ни к чему.

- То есть как ни к чему?

- Проще говоря, Кучин не убийца.

- Ну вы даете, коллега! – изумился Суровин. – Может, тогда вы мне сразу, вот тут, скажете, кто убийца?

- Я, пожалуй, готов это сделать дня через два, после опроса всех знакомых Рябича.

Но одно теперь знаю точно – Кучин не при чем!

- А я вам не верю, представьте себе! – резко возразил Суровин. - Нужны четкие

доказательства, Всеволод Никитич, вы же знаете! Наверху тем более никто не

поверит вашим предположениям.

- Тогда пусть все идет по накатанному сценарию?

29

- Пусть, пусть идет! – отрубил Суровин. – И станем выполнять каждодневную, рутинную работу. Каждый свою. Я – расследовать, а вы – экспертизы проводить, -

в голосе следователя слышалось едва заметное раздражение, и Лобов знал, что

спорить в таких случаях бесполезно.

- Ну, тогда я руки мыть, - промолвил Лобов, взял салфетку, смахнул в ладонь

крошки со стола и направился на кухню.

- Илья Матвеевич, - обратился он к хозяину, мывшему посуду, - со стола я вытер.

Где можно руки вымыть?

- Да что же это вы, право слово! – засуетился Кучин. – Я бы и сам справился. Вот

гостей-то поднапряг, а? Извините, ради Бога!

- Ничего, ничего, никакого напряга тут нет. Так где помыть?

- В ванной, конечно, - Кучин кивнул в сторону прихожей. – Средний выключатель.

Полотенце возьмите любое, они все чистые.

- Благодарю, - и Лобов вышел из кухни.

В ванной Кучина было роскошно: красивая плитка, суперская стиральная

машина, всевозможные шкафчики, полочки, флакончики и тюбики. И, конечно

же, как полагается, расческа для волос на своем месте.

Лобов взял ее в руки и маленьким пинцетом подцепил несколько волосков. И