Вопреки. Том 6. Бонусные истории - [10]

Алиса раздвинул ноги, давая мне доступ к себе, а на лице было нетерпение и надежда:

— Дверь не закрыта… — сбивчиво прошептала она. — Кто-то может зайти.

Я не рассчитал силы. Телекинезом не просто закрыл нас на замок, но и навёл несколько глубоких царапин. Кровь кипит, стучит в виски. Я весь пульсирую и только в этот момент понимаю…

— У нас не было два месяца… — с ужасом вслух произношу я. Мне жутко стыдно.

— Полтора. Ты тогда пришёл в полу спящем состоянии и в конце заснул.

Лучше бы она этого не говорила, потому что мне ещё более дурно от своего поведения. Это катастрофа. Погрузившись в работу Суверена, я забыла о своей мужской природе.

— Эй… — Алиса гладила мои яйца ногой, а потом скользнула чуть выше по всей длине члена, ощутимо нажимая, потом несколько таких же движений, но уже легче и быстрее. О, как это восхитительно! Желание течёт по жилам и концентрируется в одной точке в паху, сжимается словно тугая пружина сильнее и сильнее. И пружина жаждет разжаться, выпустить всю свою энергию, всю дурь. Член ноет от похоти, а я сдерживаюсь, чтобы не быть агрессивным в жажде получить разрядку. — Не думай об этом сейчас… — в её голосе было нетерпение и даже раздражение — так она хотела меня. — Снимай штаны немедленно!

Меня заводит это её нетерпение. Но я ещё хочу смотреть на неё. В идеале бы взять фотоаппарат и снимать её по мере раздевания, потом голую в самых откровенных позах: как ласкает себя, изнывая от желания… а потом взять безжалостно несколько раз прямо в кабинете замка Вон Райнов.

Надо бы заказать хорошую зеркалку!

Лис уже расстёгивает мой ремень, кошусь на дверь, через секунду раздаётся стук:

— Ваша милость… — раздаётся женский голос заменяющей Франческо «секретарши».

Раздражает, когда говорят «а» и не говорят «б»! Отвлекла, так хоть изволь сказать зачем? Нет же, молчит… и вообще вокруг слишком тихо, подозрительно!

Открываю глаза. Смотрю, как надо мной склонилась Алиса, пуская через меня ток, а моё тело подскакивает над полом от каждого разряда. Лис испугана, губы дрожат, бледная как мел.

— Винсент… скажи мне что делать!? Ну что мне делать? — бормочет на своём родном языке, на который переходит, когда очень волнуется. Я начал понимать.

А я лежу на полу.

Почему?

— Ты завалила меня, — улыбаюсь, а она, видя мои усмешки со всей дури…

УДАР! И какой! Искры из глаз, а у неё слёзы просто ручьём.

— Ты…! — начала она и споткнулась, не зная в чём конкретно меня обвинить. — Ты что творишь!?

— Я не специально…

Что это вообще было? Обморок?

— Чёртов Блэквелл! — рычит и встаёт, мечась по комнате. — Вот так загнёшься в один момент, а меня не будет рядом! Или буду, но позже, чем надо! Дети без отца, я — вдова! А чего ради? — не подошла, а скорее подплыла ко мне в плотную, гневно глядя. — РАДИ ЧЕГО, ВИНСЕНТ!?

— Чтобы быть тем, кем велела магия. Не ты ли, Алиса, была причиной всему? Я делаю это, чтобы быть с тобой. Нет ни одной другой причины, зачем бы я впрягался в этот ад.

Молчит, но я знаю, что внутри неё буря. Настоящая, всепоглощающая, которая велит черноте в её глазах выйти наружу, но Алиса держится из последних сил.

А слёзы всё капают. И нос шмыгает — это очень мило.

— Выходит? Быть со мной. Ну? — нет, не выходит. Шаг вперёд, два назад — это суть нашей семейной жизни. — В общем так… хочешь ты того или нет, я возьму на себя часть дел. И буду заниматься твоим расписанием вместе с Франческо, может тогда дети избегут безотцовщины! У тебя двенадцать человек в Совете, Винсент, и только один ты гребёшь на себя всё, как остервенелый! — она было развернулась спиной, но вдруг ещё что-то вспомнила. — И ещё готовь объяснения, почему меня не пускают в зал суда, почему мои запросы на присутствие на официальных мероприятиях отклоняются. И кем? Тобой.

Хлопок и её нет.

Наклоняюсь, чтобы застегнуть штаны.

Дьявол… я кончил и испачкался! Наверно, когда Алиса пропускала через меня разряд. Дебилизм какой-то, даже секс вышел невразумительно и до боли нелепо.

И как я буду объяснять Алисе, что это я никуда её не пускаю? Что толпы народа, вместо того, чтобы чтить свою Герцогиню, взвалившую на себя всю отравленную магию… они ненавидят её. Квинтэссенция снова осталась крайней, и ноги растут из бывшей Ксенопореи, где жителей резко лишили всех излишек, ведь они жили за счёт тех, кто умирал с голоду. Теперь эти «раскулаченные» твари берут в руки оружие и идут толпами, выкрикивая проклятия даже не в мой адрес, что логичнее, а в адрес моей жены. Охота на ведьм, и, если быть точным, то на одну единственную ведьму.

Напрягаются и Лорды. Поэтому я решил убрать Алису от греха подальше.

Мне страшно за неё.

Помощница долбится в дверь, открываю.

Ловлю себя на мысли, что смотрю на её зад.

Дьявол! Блэквелл, ты в своём уме!?

Стоп. И почему эта нимфетка в такой одежде? Уолтер, ясен пень, не заметил по причине слепоты.

— В Дум такая форма или это ваша личная инициатива в одежде? — спросил я холодно, а моя временная помощница повела себя ещё более глупо — начала флиртовать.

При том вполне отталкивающе, глупо. Слишком много улыбок не к месту, слишком много откровенных взглядов. И пусть я хочу секса, но не сунусь к такой, как она, в прямом и переносном смысле. Уметь быть развязной, пошлой и непристойной тоже надо уметь, чтобы это было соблазном, а не вызывало брезгливость и жажду отвести глаза.