Волшебный вибратор - [2]
Вдруг посреди ночи вибратор чувствует, что кто-то его страстно целует. И он шепчет спросонья:
— Захар, это ты?
— Да, я, — отвечает, жарко дыша, Прилепин.
И вибратор покраснел и говорит:
— Знаешь, Захар, я так не могу.
— Но я тебя люблю, милый котенок.
— Захар, я не котенок.
— А кто?
И вибратор сел в кровати, включил на вибраторе лампочку, поглядел по сторонам, чтобы их никто не подслушал, и говорит:
— Ладно, только никому. Я, на самом деле, не вибратор, а Владимир Путин, Президент. Черный маг и чародей Барак Обама заколдовал меня в далеком детстве и превратил в вибратор. Однажды, когда я был маленький, я пошел на тренировку по дзюдо. Шел мокрый снег, всюду было грязно и слякотно, как бывает в Ленинграде в конце ноября, и я вдруг захотел писать, вошел в питерский колодец, расстегнул штанишки, и тут от угла дома ко мне метнулись три тени…
В этот момент поезд въезжает в огромный мрачный тоннель, и становится ничего не слышно, лишь только редкие подземные фонари высвечивают каждые десять секунд лица рассказчика и его зачарованного слушателя.
— Знаешь, — вздрогнул Прилепин, вытирая слезы, — после того, что ты мне поведал, все во мне будто перевернулось. Каждое твое слово отзывалось в моем сердце раскаленными гвоздями: я ждал этой страшной развязки, откладывал мысленно её, верил, что этого не случится, но, увы. Это сложно объяснить, но я как будто вместе с тобой пережил все это, все твое унижение, эту величайшую геополитическую катастрофу. Я словно взял в руки книгу, и вновь жадно перечел все ее буковки, в которых я сам, веришь ли, был той самой Жюстиной. Бедной изнасилованной девушкой. Я в полной мере испытал ее боль; я страдал вместе с ней, я мучился, и это возбуждало меня. Так и тут.
— Правда? — спросил с улыбкой вибратор.
— Правда, — ответил лысый человек, вынул из-за пазухи распятие со Сталиным и мешочком родимой землицы, привязанным к прибитым на кресте ногам, и поцеловал, — даю честное слово. Слово офицера армии ДНР.
Они некоторое время молча смотрят друг в друга, пожирая глазами, будто собираясь насмотреться на всю оставшуюся жизнь, — писатель Земли русской, полковник армии ДНР и маленький беззащитный котенок, который прежде был Владимиром Путиным, а теперь стал вибратором.
— И от того, знаешь ли, я еще сильнее тебя люблю, Володя. И я хочу тебя.
И Захар крепко и жадно поцеловал его.
— А у тебя есть презервативы? — шепотом спросил вибратор.
— Есть, — сказал Прилепин, и вытащил изо рта презервативы.
— Но я не знаю, как нам заняться сексом? Ведь я умею только мастурбировать клиторы, — и вибратор пожал плечами и погладил генералу ДНР лысую голову. А Захар нежно распустил на груди вибратора георгиевскую ленточку и говорит ему ласково:
— Подрочи мне мозг. Это будет почти то же самое.
И вибратор завелся, и надрочил ему по лысой голове много духовности, самодержавия и патриотизма. И Захар Прилепин кончил три раза. И Владимир Путин на него кончил тоже, на мозги ему. И они оба заснули, крепко обнявшись.
Утром Прилепин просыпается, смотрит, а вибратора нигде и нет. И он снимает с головы портянку, которую накручивал на ночь вроде тюрбана, чтобы она высохла, и тихо и нежно зовет его:
— Милый, ты где? Ау? Солнышко?
Полез в чемодан за колбасой опохмелиться, а там пусто: все те деньги, которые он вез ополченцам Донбасса, вся зарплата за полгода, все пропало, все сто тридцать миллионов долларов. Только одна георгиевская ленточка скомкана. Захар сунулся к кобуре, а она открытая: табельное оружие похитили.
«Вот же ж, блять, сука! Вот тебе и милый котенок!»
И Захар Прилепин грозно кричит на весь вагон:
— Рота, подъем! Тревога!
И со злости кидает в окно сапог, со всей силы, и разбивает стекло вдребезги. Тут поезд останавливается, и пассажиры начинают слегка выбегать из вагона от страха, и от греха подальше, и в коридор входит полиция, и спрашивает, что случилось, и чей это сапог? И тогда писатель Земли русской Захар Прилепин встает со своей полки твердо и нерушимо, только слегка покачиваясь, и громко им и говорит, обдавая чудовищным перегаром:
— Этот сапог — мой! Я — маршал армии ДНР Захар Прилепин! Только что здесь произошел террористический акт. Но это армейская юрисдикция, и вы не имеете права вести здесь свое расследование.
И полиция спрашивает: — Що? — И смотрит друг на друга, широко улыбаясь, и бьет ему слегка в морду складными прикладами своих шмайссеров, надевает наручники, вытаскивает из вагона вон, и кладет кровавыми губами в снег на полустанке. И Захар Прилепин ловит горячим ртом легкие снежинки, и слышит кругом незнакомую речь, и видит перед собой голенища, сшитые из человеческой детской кожи, и вдруг понимает, что он проехал свою остановку, и они теперь на вражеской территории где-то в окрестностях Бердичева. Каркает воронье. Смеркалось…
3
В станционном буфете сидит маленький котик, а в самом деле — вибратор, который раньше был царем Николаем Вторым, а потом стал Владимиром Путиным, курит и пьет пиво. Перед ним — пустые бутылки и остатки живой еще воблы. Негромко работает телевизор. По Первому федеральному выступает президент России, который ведет внеочередную прямую линию; глядя в экран, не моргая:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?
Представленные рассказы – попытка осмыслить нравственное состояние, разобраться в проблемах современных верующих людей и не только. Быть избранным – вот тот идеал, к которому люди призваны Богом. А удается ли кому-либо соответствовать этому идеалу?За внешне простыми житейскими историями стоит желание разобраться в хитросплетениях человеческой души, найти ответы на волнующие православного человека вопросы. Порой это приводит к неожиданным результатам. Современных праведников можно увидеть в строгих деловых костюмах, а внешне благочестивые люди на поверку не всегда оказываются таковыми.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?