— Панеций! — крикнул я.
Словно гонимая воздухом, луна поднималась все выше и выше, услаждая мне зрелище мира.
— Панеций! — снова воскликнул я.
Крик мой прокатился по всему острову до белого окоема моря. Джузеппе превратился в кучу спутанных водорослей, волна слизнула его там, где он хотел выбраться на берег.
Я сидел на ветке дуба, я видел, как луна удаляется, склоняясь к северу, следуя своим строго рассчитанным путем, по которому будет ходить еще тридцать тысяч лет.
Легкий ветерок повеял сквозь ветки дуба, воздух стал легче и чище. Рыбы поднимались на поверхность, словно стремясь достичь некой светящейся вершины в волнах. Я подождал еще, но никто не позвал меня с небосвода.
Луна исчезла на горизонте, и тьма воцарилась снова, добралась и до верхушки дерева, где я наблюдал движение созвездий: различные по сути, разнообразнейших форм, они удалялись на край эфира.
Сентябрь 1965 — август 1967