Волшебный горшочек Гийядина - [10]

– К-кабуча… – сквозь зубы выругалась Сенька, встрепенулась, подобно боксеру, приходящему в себя после нокдауна, и расправила плечи, снова готовая к труду и обороне, а больше всего, к нападению и снятию скальпов. – Кабуча габата апача дрендец!!!

– О чем это ты? – неуверенно заглянула ей в лицо Эссельте.[13]

– О том уроде, который закрыл нашу дверь снаружи, вот о чем! – гневно прорычала Серафима и яростно зыркнула по сторонам, словно пресловутый урод только и поджидал за углом, чтобы быть застуканным на месте преступления и подвергнутым заслуженному остракизму слева в челюсть десять раз.

– Но кто это был?

– Узнаю – убью, – от всей души пообещала Сенька, с чувством выполненного долга поднялась на ноги, проверила так предусмотрительно и надежно закрепленные на предплечьях метательные ножи – единственное оставшееся у нее оружие, покрутила на пальце, стирая пыль и грязь, кольцо-кошку, позволяющее видеть ей в любой темноте, взяла за руки принцессу и осторожно поставила на ноги. – Пошли, Селя.

– Куда?

– Придем – узнаем, – резонно проговорила царевна и положила руку принцессы себе на плечо. – Держись за меня. Не пропадешь.

Первые метров тридцать-сорок царевна шла осторожно, внимательно глядя то под ноги, то на стены, то на потолок, через каждый шаг останавливаясь и ощупывая казавшиеся ей подозрительными фрагменты кладки или исследуя пальцами щели в холодном каменном полу.

– Ты что-то ищешь? – не выдержала бесконечных таинственных остановок и полюбопытствовала Эссельте. – Что? Может, я могу помочь?

– Это вряд ли… – хмуро и недоуменно, скорее, для себя, чем отвечая на вопрос подруги, протянула Сенька. – Я ищу следы землетрясения.

– Ну это-то как раз просто! – с облегчением, что загадочное поведение Серафимы объяснились так банально, довольно проговорила принцесса. – Я полагаю, после землетрясения в подземных ходах должны остаться завалы, расселины… ну еще там завалы… всякие…

– Угу, должны, – согласно кивнула царевна и перевела невидимый в темноте взгляд на спутницу. – Только почему-то не остались.

– Да?..

– Да. Судя по тому, как нас трясло, в руинах должна лежать половина города, если не половина страны. Так?

– Н-ну так… – неуверенно согласилась Эссельте, с землетрясениями до сих пор встречавшаяся только в книжках.

– Ну так вот, – сурово подытожила Сенька. – Камня с камня не сдвинулось в этом ходу даже там, где мы на стену налетели. А здесь и подавно. Не то, что камни – пыль не пошевелилась!

– Д-да?.. – только и смогла выговорить на это гвентянка.

– Да, – отозвалась хмурым эхом царевна.

– И… что это значит? Что землетрясение было не таким сильным, как мы думали? Или… поверхностным?.. если такие бывают?.. Ну когда покрывало встряхивают, кровать ведь не трясется?.. – с сомнением проговорила, поясняя примером свежепридуманную теорию принцесса.

– Боюсь, что это значит только то, что кроме как под нашим дворцом, его больше вообще нигде не было, – кисло хмыкнула Серафима.

– Что?.. – изумленно захлопала глазами Эссельте. – Как это? Разве так бывает?

– Наверное, нет… – по здравому размышлению признала ее подруга, но тут же нашла лазейку в собственном решении: – Если только оно не было вызвано магией.

– Агафон?!..

Сенька подавилась собственным смехом.

– С него, конечно, станется, но он же спал…

– Во сне? Может, ему приснилось что-то? У него ведь посох?..

– Спаси-упаси… – почти серьезно передернула плечами царевна. – Он и без посоха-то был со своей магией не подарок, а если теперь еще и… Нет. Давай оставим это на самый худой конец и будем думать дальше.

– У калифа есть еще один волшебник, – быстро вспомнила Эссельте.

– Есть, – согласилась Сенька. – Но зачем ему было нужно…

Голос ее сошел на нет, а стиснутый кулак яростно врезался в ладонь другой руки.

– Ахмет! Это он приказал! И этот драный чернокнижник…

– Но зачем? – растерянно прервала страстную речь подруги принцесса. – Зачем ему-то это?..

– Мстил? Боялся чего-то? Боялся нас? Не хотел лететь? Продался ренегатам? Гаурдаку?.. – посыпала вариантами как сеятель зернами, царевна.

Эссельте вдруг подумала о том, что, может, именно сейчас жуткий безжалостный Ахмет, или не менее жуткий и безжалостный его маг обнаруживает, что под руинами нет их тел, и решает начать поиски, и зябко поёжилась.

– Сима… пойдем отсюда… пожалуйста? Давай скорее найдем дорогу наверх? Мне что-то страшно стало… А тебе разве не страшно?

– Мне не страшно, – решительно ответила Сенька. – Мне злостно. И – насчет «пойдем и найдем» – пойдем и найдем. Потому что чем скорее я наложу на них обоих руки, тем лучше.

– Для кого? – робко уточнила гвентянка.

– Для них же, – много, но ничего из него хорошего не обещающе, произнесла Серафима, снова положила руку принцессы себе на плечо и, поигрывая ножом и едва сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг до бега, двинулась по подземному коридору вперед.

Сначала петляющий как пьяная змея тоннель представлял собой единый безликий скучный путь, не имеющий не только боковых ходов, но и ловушек, западней и провалов, проектируемых обычно заботливыми архитекторами, чтобы хоть как-то разнообразить неизвестному путнику томительно тянущиеся под землей минуты.