Волшебное очарование Монтаны - [23]

— Я подъеду через час и заберу их, — пообещал он.

В городе Остин невольно оказался в курсе городских толков о продаже Моникой скота. Дважды он слышал, как было помянуто и его имя. В магазине его не узнали, хотя он стоял возле кассы у всех на виду. О нем говорили так, словно он был героем. Поначалу он хотел возражать: дескать, он не герой, а брокер и всего лишь провел профессиональную оценку состояния рынка.

Однако больше всего его задевало не это, а то, что каждый раз при упоминании в разговоре имени Моники на него накатывала волна возбуждения и он вытягивал шею, чтобы услышать как можно больше. Беседа была изрядно приправлена упреками в адрес Моники, правда, все они затрагивали ее прошлое и именно поэтому растравляли в Остине жгучий интерес. Он подумал, что ему следует потихоньку уйти из магазина, но не мог.

— Моника Скай наиболее искренний человек из тех, кого мне довелось видеть в Силвер-Спе, — рьяно ввязался Остин в спор с мужчиной средних лет. — Не говоря уж о том, что столь проницательного предпринимателя из числа женщин я не встречал уже давно. Даже по меркам Чикаго за ум, сообразительность и деловую хватку Моника, на мой взгляд, получила бы больше баллов, чем любой бизнесмен, с каким я имел дело.

— Я бы не стал заходить так далеко, — возразил мужчина.

— А я стал бы, — заявил Остин и отошел от него. На улице он сделал глубокий вдох, умеряя гнев, и отругал себя за то, что поступает в точности наперекор своим же прежним намерениям освободиться от зацикленное(tm) на Монике.

По дороге к аптеке Хайстетлеров Остин поймал себя на том, что заново переживает в памяти, как держал Монику в объятиях, целовал и ласкал ее тело, едва не овладел ею. Переживания были нестерпимо острыми. Он хотел ее страстно. До безумия.

Не желая себя обманывать, он признал, что его тянет к ней, как мотылька к пламени. Ему было почти наплевать на последствия. Но, будучи человеком совестливым, он обязан обдумывать свои шаги и не позволять эмоциям захлестывать его с головой. Он толком не понимал, что зреет у него в душе, но не вызывало сомнения, что он утратил над собой контроль. Не важно, сколько усилий было потрачено на борьбу с самим собой, однако ясно, что рассудок в этой борьбе спасовал. Нет иного выбора, кроме отрезвления.

До того, как отправиться в аптеку Хайстетлеров, Остин повстречал в универсаме Трэйс. Он знал, что эта миловидная девушка служила у Джейка Симмонса.

— Привет, Остин, — проворковала Трэйс.

— Привет, — ответил он с дружелюбной, но сдержанной улыбкой. Он не мог не заметить ее кокетливого взгляда и в притворной озабоченности покупками взял с полки флакон шампуня.

— В город на целый день?

— Так, пара пустяковых дел.

— Ага. Как идет строительство дома?

— Замечательно. — Он погрузился в чтение этикетки на флаконе.

— Я слышала, что таких построек в долине еще не видывали.

— Угу, — кивнул он и нетерпеливо осмотрелся. — Извини, Трэйс, мне нужно возвращаться к строителям. Сегодня по-настоящему важный день… Надеюсь, ты понимаешь.

— Конечно, Остин, конечно, — закивала она и напоследок заметила:

— Давеча я видела здесь Монику.

После этих слов внимание Остина к разговору резко возросло, но он постарался сохранить внешнее спокойствие.

— Вот как?!

— Ага, у нее было свидание с доктором. Остин нашел это замечание нелепым.

— Уверен, что в этом нет ничего такого.

— Наверняка, — откликнулась Трэйс, обхватив себя руками и соблазнительно приподняв пышные груди.

Остин свернул в проход между рядами. Эротическая выходка Трэйс только разожгла в нем телесное томление по Монике. Он будто вживую увидел, как целует ее грудь. Его лоб покрылся испариной.

— Господи, я всерьез заболеваю. Кажется, мне пора показаться доктору, пробубнил он себе под нос. Он поискал глазами полку с презервативами, решив бороться с «недугом» при необходимости как с помощью силы воли, так и физически. — У меня такое чувство, что скоро мне это потребуется, — промолвил он про себя, взяв с полки одну упаковку.

Глава 9

Моника обналичила в банке чек Джейка Симмонса и сунула деньги в дедушкин кожаный саквояж. Она обычно носила в нем все свои документы и банковские квитанции, как, по словам бабушки, делал Фостер Скай. Выйдя из банка с Дэйзи, державшейся у ее ног, она заметила Остина. Он стоял у столба с указанием места парковки, к которому Моника привязала своего жеребца.

— Я так и думал, что найду тебя здесь, — улыбнулся Остин.

Плотно сжав под мышкой саквояж, Моника отвязала от столба поводья, стараясь не смотреть в лицо Остину.

— По-моему, это было нетрудно, ведь я оставила здесь Старшайна. — Она поправила седло, из-за чего подошла ближе к Остину.

— Я видел сегодня, как ты спускалась с горы, начал он. — Я был на крыше.

В его глазах светилось восхищение. Если слишком долго стоять с ним в такой близости, то захочется от него такого, о чем лучше не знать.

— На крыше? Ты уже закончил ее?

— Да.

— Здорово. Ладно, мне нужно ехать, — сказала она и сунула ногу в стремя. Держаться как можно дальше от Остина было крайне необходимо. Он схватил ее за талию.

— Не уезжай… Я хотел… — Внезапно он опустил руку. Его прикосновение обожгло, как огонь, и Моника отреагировала на это наихудшим образом повернулась к нему лицом. Прикосновение к Монике, ее глаза и близость ввергли Остина в опьянение, сродни тому, что наступает после четырех бокалов выдержанного бордо. — Приходи сегодня вечером на ужин. Я хотел бы угостить тебя.