Волшебная ночь - [29]

— Ты спрашиваешь, как поступить? Ладно, я скажу тебе. — Оуэн перекатился по земле и придвинулся к ней. — Ложись на вереск, закрой глаза и позволь мне любить тебя.

Шерон испугалась.

— Ах нет, — сказала она. — Нет-нет, Оуэн.

Он прижался губами к ее рту и так замер на несколько мгновений.

— Я буду нежным, — проговорил он. — Шерон, может, ты боишься, что я большой, что Гуин был меньше? Но ты не девочка, тебе не будет больно. И я буду сдерживать свое большое тело, кариад.

Кариад. Любовь моя. Он первый, кто так назвал ее. И она вдруг захотела его. Она хотела, чтобы кто-нибудь помог ей раз и навсегда забыть неловкие воспоминания о прошлой ночи. Оуэн такой же, как она, и она почти любит его. Он хорош собой, он сильный и решительный. Многие девушки и женщины в Кембране завидуют ей, когда она идет с ним рука об руку по поселку. Ей суждено раз и навсегда стать его женщиной, отдать ему свое тело, как когда-то она отдала его Гуину.

Но это был шаг, на который она не могла решиться так легко.

— Целуй меня, — ответила она, поднимая к нему лицо. — Просто целуй, Оуэн. Пожалуйста…

— Мужчине нужны не только поцелуи, — сказал он, — когда скоро ночь и когда он в горах рядом с любимой женщиной. Я хочу, чтобы это было в тебе, Шерон. — Он взял ее руку, потянул к себе и прижал к своим штанам, так, чтобы она могла убедиться в силе его желания.

В самом деле, она давно уже была не девочкой, как он сказал. Но она смутилась и отдернула руку. Две ночи — и двое разных мужчин. Ей вдруг захотелось вскочить и убежать. Убежать сломя голову. Но от кого бежать? От себя? Неужели она настолько похотлива, что ее почти одновременно возбуждают два таких разных мужчины?

— Я не хочу этого, Оуэн, — произнесла она вслух. — Я не хочу завтра раскаиваться в том, что случилось. Пусть это будет просто поцелуй. Мне нравится, когда ты целуешь меня.

Его поцелуи были теплыми и крепкими. Они давали ей чувство надежности и безопасности. И кроме того, они могли бы помочь ей забыть о тех, других поцелуях. Поцелуи графа Крэйла не понравились ей, она не хотела даже вспоминать о них. Он не сжимал губ, его поцелуи были влажными. А его язык! Она снова и снова вспоминала, как толкался его язык, стремясь проникнуть в нее. И она не могла забыть животного желания, которое он тогда пробудил в ней. Поэтому ей так хотелось, чтобы Оуэн целовал ее теплым, дружеским поцелуем. Ах, если б Оуэн мог целовать ее так же, если б его поцелуи пробуждали в ней такую же страсть…

— Пусть пока это будет только поцелуй, — тихо сказала она.

— Может, ты думаешь, что я добьюсь своего и брошу тебя? — спросил он. — Нет, Шерон, мы поженимся. Летом. И мы оба знаем об этом.

— Правда? — удивилась она. До сегодняшнего вечера он никогда не заговаривал о женитьбе.

— Я ухаживаю за тобой с прошлой зимы, — напомнил он ей.

— Зимой ты стал провожать меня домой после воскресной службы. Это и было ухаживанием?

— Ты очень красива. Скажи, разве с тех пор, как я стал провожать тебя, кто-нибудь из мужчин Кембрана пытался ухаживать за тобой?

— Нет, — ответила она, — только ты.

— Вспомни, прошлым летом, — продолжал он, — мужики вились вокруг тебя, как мухи вокруг варенья. Но теперь-то они знают, что стоит им приблизиться к тебе, как они встретятся с кулаками Оуэна Перри. Все знают, что мы встречаемся.

Это была приятная мысль. Приятно было знать, что он уже считает ее своей и что все остальные считают так же. Знать, что он будет оберегать ее, даже кулаками, если понадобится. Но было и что-то унизительное в этом: Оуэн как будто считает ее частью своего имущества, своей вещью. Он даже не спрашивает, хочет ли она быть его женой. А вдруг ей захотелось бы внимания кого-то из мужчин, которые теперь, похоже, не решаются и подойти к ней?

— Но ты ведь не стал бы на самом деле драться из-за меня, правда? — спросила Шерон. — Ну если, к примеру, кто-нибудь из мужчин взялся бы проводить меня?

— Стал бы, — ответил он, стискивая ее запястье. — Тут каждый знает, что лучше не становиться мне поперек дороги, знают, что ты моя, кариад, что мы с тобой поженимся. Когда наступит лето, ведь так? В церкви, на глазах у всего поселка?

Все это звучало так, словно давно уже было решено. Ну а если она скажет «нет»? Но она не хочет говорить «нет». Оуэн Перри уже давно нравился ей, она обратила на него внимание задолго до того, как зимой он начал провожать ее из церкви.

— Оуэн, — сказала она, положив голову ему на плечо, — больше всего на свете я хочу жить так, как живут другие женщины. Когда я была замужем за Гуином, я чувствовала себя спокойно, я была как они, но это длилось так недолго. Прошу тебя, Оуэн, береги себя. Не оставляй меня одну.

— Оуэна Перри не так-то просто завалить, — ответил он с коротким смешком. — Шерон! — Он опять принялся целовать ее. — Позволь, кариад. Мы поженимся следующим летом… или раньше… Если ты понесешь, сразу же поженимся. Ну позволь мне. Вот так, ладно? — приговаривал он, забираясь рукой ей под юбку, поглаживая ее щиколотку, лодыжку, колено.

У нее не было времени, чтобы размышлять, решение нужно было принять сейчас же. Она ответила на его поцелуй, но свободной рукой прижала его ищущую ладонь к своему колену, не позволяя ей двинуться дальше. Если она не остановит его сейчас, ей придется принять его защиту и покровительство до конца своих дней. И ей хочется этого, хочется больше всего на свете. Но что-то все же мешало.