«Давненько я в этом парке не бывал. Дела, все дела. Смешно: словно только что, в ночь выпуска, до самого утра бродили здесь с ребятами. Сколько лет прошло? — Юркайтис морщит лоб и с удивлением замечает, что довольно далеко забрел, увязая в сугробах. — Ничего себе… Где-то здесь должна быть эстрада».
Юркайтис стоит около детского домика. За следующим таким домиком виднеется заснеженная телефонная будка. Очень одиноко она выглядит в таком экзотическом окружении. Учитель просто так, на всякий случай снимает трубку и прижимает к уху. Длинный гудок.
«Странно: в такой глуши — исправный автомат», — думает Юркайтис и вспоминает о своем обещании.
Застывшими пальцами он медленно перелистывает книжечку, набирает нужный номер. Долго ждать не приходится.
— Але, слушаю, — отзывается мягкий женский голос.
— Извините, я, очевидно, ошибся, — смущенно бормочет Юркайтис.
— Ах, учитель, вы, как всегда, рассеянны, — смеются в трубке.
И Юркайтис еще больше изумляется. Какой знакомый голос.
— Не гадайте, учитель. Мы с вами уже встречались сегодня.
— Вандуте! — радуется учитель. — Выходит, я себе домой позвонил. Вы уже пришли, жена вам открыла? Хорошо, что она была дома!
— Что вы, учитель, я и не думала ходить в гости. Муж достал два билета на концерт, на японцев. Такой измученный вернулся.
— Простите… так куда же это я звоню? — совсем запутался Юркайтис. («Когда она успела выйти замуж?»)
— Не знаю, учитель. Это телефон Кальненаса.
— Елки-палки, так вы с Кальненасом…
— Ну конечно. Уже полгода. Мы же вас на свадьбу приглашали.
— Ах, да, припоминаю, — спохватывается Юркайтис, — а я тогда в Карпаты ездил. Бедная моя голова… Ну конечно, конечно, помню.
Он вешает трубку и хохочет — так хохочет, что снег с веток сыплется.
