Володя, Вася и другие. Истории старых китайских интеллигентов, рассказанные ими самими - [54]
Большой театр (арх. Заха Хадид). Гуанчжоу
Трущобы Гуанчжоу
Постепенно я узнал географию города. Он тянется вдоль Жемчужной реки. Вдоль реки идёт и главная торговая магистраль — Чжуншаньдадао. На севере — горы Байюньшань, Маофэншань, Нютоушань, Хуолушань. На востоке — новый, современный центр города, район Тяньхэ, на западе старый, районы Юесю, Ливань. Мой товарищ Шамиль, преподаватель русского языка из университета, в котором училась моя жена, говорит, что в Гуанчжоу нет старого города. Это не так. Его не нужно искать. Его нужно заметить. Да, дома безжалостно ломали. Но структура улиц много где сохранилась. Остались храмы, традиционные сигуаньские дома вокруг озера Ливань. На входе в них трехслойные деревянные двери — вначале подобие четырехстворчатых калиток, затем выдвижная рама с поперечными тонкими брусками, а за ними собственно двери из камфорного или красного дерева с медными молотками-кольцами. Остались торговые дома с аркадами, цилоу, смесь китайской и западной архитектуры, возведённые в XIX — начале XX веков. Одна из улиц таких домов, Эньнинлу, идёт от озера Ливань в сторону острова колониальной архитектуры Шамянь. Её удалось отстоять от сноса в 2007 году благодаря неожиданно развернувшейся в прессе шумихе. Редкий, почти невозможный здесь случай. Закинув ноги на спинки бамбуковых стульчиков, торговцы спокойно дремлют под сенью аркад. Но долго ли продлится это спокойствие? Ведь планы по сносу не отменили, а лишь отложили на время.
Я нахожу брошенные и полуразрушенные сигуаньские дома и брожу по ним. Весь в пыли, продираюсь сквозь сетку паутины. Разбуженные мной огромные косматые пауки удирают вдаль. На полу валяются остатки деревянных дверей, поломанной мебели, разбитые фарфоровые чашки.
Ливаньские двери
Торговые дома с аркадами, цилоу. Кайпин
Родовой храм в заброшенной деревне. Гуанчжоу
Заброшенный дом. Гуанчжоу
Деревянный алтарь превращённого в ресторанную подсобку родового храма. Гуанчжоу
Постепенно я знакомлюсь со здешней южной, линнаньской архитектурой. Изучаю резьбу по дереву и камню, крыши и барельефы семейных храмов, каменные узоры из птиц, цветов и фруктов, настенную буддистскую живопись, пляшущих деревянных человечков-архатов. В центре города сохранилась академия клана Чэнь, превращённая в музей народных ремесел. Но вокруг небоскрёбы. Мне же интересен контекст. Я нахожу менее туристические места. Влившиеся в черту города деревни. Древний городок Шавань, здесь сохранились «устричные дома», облицованные ракушками, которые не пропускают холод зимой и тепло летом. Ухожу от него вдаль по разбитым неотреставрированным улицам соседнего села. Деревня художников Сяочжоу, раскинувшаяся среди мутно-зелёных вонючих каналов. Со всех сторон Сяочжоу окружена фруктовыми садами. На лотках продавцов — крупные плоды папайи. Шумят пилы и молотки. Возводятся новые дома. Но среди них затесались дюжины храмов и древних усадеб. Я ищу дальше. На пустынном биоострове посреди города нахожу наполовину снесённую бульдозерами деревню. Уцелевшие храмы здесь превращены в ресторанные кухни. Квохчут куры, тявкают собаки на цепи. Утопая в зарослях по шею, продираюсь дальше. Ещё один храм, испещрённый западными граффити. За ним второй. Рядом груды камней. Медленно перешагиваю с камня на камень, рискуя поломать ноги.
Сколько ещё осталось этим храмам? Из зарослей выныривает пожилой человек с палкой. Рассказывает о том, какие чиновники плохие. Продали деревню компании недвижимости. А компенсацию жителям выплатили мизерную. Тогда жители отказались переезжать. Их дома сносят бульдозерами. Он остался здесь жить, на семейных развалинах. Человек ругает компартию почём зря. Я продираюсь дальше. В доме напротив на стене покосившаяся фотография старушки. На полу валяется фотография старика. Я поднимаю её и вешаю рядом. Поправляю табличку с именами предков под столиком. Пододвигаю к ней горшок с благовонными палочками.
Что я ищу? Интересно ли самим китайцам их прошлое? Или только мне? Мои знакомые считают меня странным. Почему мне не сидится на месте? Где я всё время брожу? Куда бегаю?
Но что является старым? Что несёт в себе это понятие? Китайцы уверены, что их цивилизации пять тысяч лет. Может быть, поэтому они так легко расправляются со своим прошлым? Ведь дома всего в пару сотен лет не имеют для них никакой ценности. С другой стороны, храм, объявленный старым, часто не является таковым. Во время «культурной революции» от него решили избавиться и снесли, а потом построили заново. Могли снести и совсем недавно, из благих целей, просто в качестве реставрации, возведя затем точно такую же реплику и повесив табличку: «старый». Здесь так водится. Чем старое отличается от нового?
В городе Кайпин, неподалёку от Гуанчжоу, сохранились боевые дома-башни, дяолоу, в массе своей сооружённые в лихие разбойничьи времена в начале XX века. Это эклектика, смесь западного и китайского стилей, с удивительными беседками и греческими колоннами на крышах. Их строили вернувшиеся с заработков на Западе китайские эмигранты, как дань своей фантазии, мечте и памяти об увиденном, но так и непонятом мире. Когда-то считавшиеся уродцами, теперь эти безумные строения внесены в список ЮНЕСКО. Я ликовал, когда в одной из деревень случайно наткнулся на первый прообраз дяолоу, возведенный якобы ещё в период 1522–1566 годов. Сначала я увидел старые дома у пруда, но почувствовал, что не стоит на этом останавливаться. Я искал что-то более значительное. Углубился внутрь деревни. Один переулок, второй, и я уткнулся в четырёхэтажную средневековую крепость, сложенную из массивных каменных глыб. Как посчастливилось уцелеть этому одинокому исполину? Ведь во всей округе никого из его собратьев не пощадило время.
