Володины братья - [8]
Когда была съедена почти половина рыбы, Володя сбежал к реке и напился. «О!» — сказал он, вздыхая и выпрямляясь над рекой. И еще «О!». Больше ничего говорить не надо было, все равно вокруг никого не было; а все остальное понимало его и так. Я имею в виду Природу.
Володя медленно шел назад, неся на губах отлетающий аромат съеденной рыбы и не вытирая воды, струившейся с мокрых волос и лица за воротник: холодные струйки приятно щекотали тело…
Он завернул оставшуюся часть хариуса в его собственную шкуру, опустил в прозрачный мешок, перевязав шпагатиком, и вернулся к костру.
Горка пепла над зарытыми хариусами уже совсем побелела, и сосна, перегорев, переломилась надвое и потухла. По Володиным соображениям, печеный хариус был готов. Первый голод Володя утолил, но есть еще хотелось. Он осторожно разгреб теплую золу палочкой. Внутри, в синеватой золе, попадались красные искры огня и черные угольки. Трава вокруг рыб запеклась и обуглилась, превратившись в кору, только кое-где эта кора треснула, и в трещинах пузырился горячий сок… В лицо Володе пахнуло жареной рыбой. Он вытащил обугленные тушки на траву и уселся рядом, скрестив ноги.
Володя подождал, пока рыба чуть остынет. Он не любил есть слишком горячее: тогда терялся всякий вкус. Отрезав кусочек хлеба, совсем маленький, потому что хлеб надо было экономить, Володя стал поддевать ножом кусочки коричневато-желтого мяса, переправляя их в рот. Солить эту рыбу он не стал — от этого тоже терялся вкус, кроме того, в такой целиком запеченной рыбе всегда чувствовался странноватый привкус соли. «Наверное, от внутренностей», — подумал Володя, прожевывая мясо. Запекшиеся внутренности постепенно обнажались под слоем мяса: синевато-белый пузырь и розовая икра в тонкой пленочке с кровяными прожилками, коричневые печенка и сердце и ядовито-желтая капсула желчи возле полукруглых жабер — все это плавало в прозрачном соке с растворенными в нем каплями жира… Володя постепенно тяжелел, ему захотелось выпить чаю, полежать в траве на спине, раскинув руки и глядя в небо… Но нет, надо было идти дальше. Он шел уже второй день, а дорога впереди была еще ух как далека!
Да и времени на завтрак ушло немало: солнце поднялось почти над Володиной головой. Дни ведь стали короткими. Надо было идти. Володя вздохнул, разогнул застывшие ноги и первым делом, не сходя с места, потушил в золе остатки тлеющих угольков: белесая зола вскипала под струей, поднимаясь в воздух пыльными фонтанчиками, темнела, застывая на земле вязкой массой; угольки в ней сердито шипели…
Потушив костер, Володя смотал удочку, спрятал в холщовую сумку остатки хариусов и хлеб, перекинул сумку через плечо и пошел вверх по реке, по ясной тропинке, петлявшей на открытом берегу между полузаросших ровной травой могучих валунов.
Вдоль Илыча — от самых его истоков до устья, — с тех пор как живут в тайге звери и люди, всегда вьется тропинка, и не одна, а две: по обеим сторонам. Тропинки эти, как двойники — и похожие и немножко разные, — то бегут вдоль самой воды, то отходят в сторону, иногда далеко, если встретится обрывающаяся в воду скала или болото.
Обогнув препятствие, тропинка непременно вернется к реке, так что заблудиться на такой тропе просто невозможно. Да и на реке заблудиться, в сущности, тоже невозможно: река, за редкими исключениями, всегда впадает в другую реку, а та еще в другую, или в озеро, или в море-океан — и где-нибудь там по дороге возле воды непременно люди живут.
Люди всегда стараются возле воды селиться. Так что в путешествиях держитесь реки, и вы выйдете к людям, если у вас, конечно, хватит сил, потому что иногда надо проделать для этого очень долгий путь. Все дело в собственной силе и в вере в эту силу. Другое дело, если вы попадете в болото или закружитесь в чаще — тут и на малом пространстве можно заблудиться: кружить на одном месте, пока не умрешь.
Володя шел по тропе вверх по течению. Река весело бежала ему навстречу, и солнце тоже шло ему навстречу, поднимаясь все выше в небо; в то же время оно двигалось и вместе с Володей, скользя по небу мимо деревьев. Володя ведь шел сейчас прямо на восток, в направлении Уральского хребта, который иногда выглядывал в просветах реки из-за таежных верхушек.
А солнце двигалось к югу и в то же время вместе с Володей вверх по реке — потому что у солнца такие волшебные шаги. Оно может идти с тобой и одновременно навстречу тебе или в сторону. Володя часто над этим думал — как интересно ходят по небу солнце, луна и звезды. И сейчас он об этом подумал. Володины мысли тоже не стояли на месте, а шли вместе с ним. Иногда они шли рядом, прыгая по тропе, по камням и деревьям, по реке, в брызгах пены, а иногда Володины мысли — как солнце, луна и звезды — шли рядом и вместе с тем очень далеко.
Сейчас Володины мысли незаметно ускакали к дедушке Мартемьяну, но не в избушку, где тот сейчас сидел, попивая чай, не к дедушке в этом жарком дне, а назад, в минувшую зиму — к дедушке на охоте и к самому себе, далекому, каким Володя был на охоте минувшей зимой. Для мыслей ведь нет границ ни в пространстве, ни во времени: мысль может уйти вперед и осуществить то, что еще не родилось, и назад мысль тоже может уйти — и оживить, что давно исчезло. Так и сейчас: Володины мысли вернули ему его самого, каким он был минувшей зимой.
Герою повести, восьмилетнему мальчику Мише, повезло в жизни. У него есть дядя. Дядя есть не только у Миши, скажете вы.Но в том-то и дело, что Мишин дядя совершенно удивительный человек. Коммунист и романтик, жизнелюб и фантазёр, дядя прошёл суровую школу подпольной борьбы и революции, участвовал в коллективизации на Волге, строительстве Магнитогорска, Днепрогэса.Он и теперь человек до предела занятый. Вся его жизнь — непрерывная цепь поручений особой важности. Миша видит дядю лишь в редкие минуты отдыха, когда тот, шумный, увлечённый, полный самых невероятных и романтических историй, врывается в их дом со своими верными собаками Хангом и Чангом.Дядя для Миши — это целый мир, это самое значительное, что знает пока мальчик в жизни, олицетворение революции, мужества, верности, талантливости.
Автобиографический роман о детстве, о жизни нашей страны 20 – 30-х годов, об интернациональном братстве рабочих разных стран. Действие происходит в Москве и Берлине.
[email protected] ver. 10.20c2007-08-131.0Коринец Ю.И.Там, вдали, за рекойДетская литератураМосква1973Коринец Ю.И. Там, вдали, за рекой: повести /Рис. автора. — М.: Детская литература, 1973. — 416 с.; илл. — 150000 экз.; 85 к. — С. 179-414.В белую ночь у костраПосвящаю Наталье Николаевне Коринец — моей жене и другуЧетыре солнцаРека не хотела спать.Она неслась через каменные пороги и ревела, вся в пене. Над порогами, в облаках брызг, стояли маленькие радуги — как ворота в невидимый мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.