Волков тебе по следу - [4]

— Откуда мне знать? Я же не видела его голым, — раздраженно отозвалась девушка, теребя ухо зажмурившегося от удовольствия хорька.

— В детстве или сейчас? — хохотнул мужчина, носком сапога подпихивая выпавшее полено обратно в огонь. Прежде чем эсса успела отреагировать, серьезно добавил: — А кто видел?

— Вряд ли кто из этих людей до сих пор жив, — мрачно отозвался глава клана, раздраженно почесывая в очередной раз «укушенное» колючей рубахой плечо.

Мать княжича свело в могилу слабое сердце, когда тому было не больше года. На слуг, занимавшихся его воспитанием и защитой, пало обвинение в недогляде, и все они, насколько знал саэ Орвелл, были казнены в течение месяца, последовавшего за исчезновением наследника престола.

— Кстати, что за смуглый кендриец бродит по нашему дому? — эс Кейран отошел от камина, плюхнулся в стоявшее у стены кресло-качалку и оттолкнулся ногами от пола. — Зачем ты его сюда притащила?

— А… — помрачнела эсса Майра, вспоминая о Лайдли. — Этот.

— Назвался мне официальным представителем Кендрии, — проворчал саэ Орвелл. — Каким-то «независимым наблюдателем».

— А какое отношение имеет Кендрия к личным делам Кирша? — фыркнул эс Кейран, флегматично раскачиваясь в своем кресле.

— Он мне в ответ на этот вопрос выдал целую тираду, доказывающую, что самое непосредственное, — глава клана снова поерзал на месте и попытался поправить сползшую шкуру. — Я согласился на его присутствие, только чтоб он от меня отстал. Хочет смотреть? Да ради богини! Пусть только не думает, что его мнение будет иметь хоть какое-то значение.

Хозяин дома вытянул ноги в мягких войлочных башмаках и потянулся.

— Ладно, — вздохнул он. — Пора мне поговорить с нашим гостем.

* * *

Айрел сидел напротив Орвелла Роттери, прилагая все силы к тому, чтоб сохранять внешнюю невозмутимость. Глава клана выглядел расслабленным и вальяжным. Лишь пристальный изучающий и очень цепкий взгляд не вязался с обликом чуть сонного уютного увальня. Слуга, поставив на разделявший мужчин стол последнее блюдо, удалился: дворянин пожелал говорить наедине. В комнате было не жарко, небольшая украшенная глазированными керамическими плитками печка пока не успела разгореться. Бард, неосмотрительно одевшийся довольно легко, ежился, с завистью поглядывая на свободные, но явно теплые одежды хозяина дома, пошитые из валяной овечьей шерсти. «Глава клана», «член совета», «меткий стрелок»… Айрел, проверяя свои познания в киршской символике, отыскивал спрятанные в облике мужчины знаки. «Участник военных действий». Интересно, где он их нашел?

В центре вышитой по краю мелкими васильками скатерти красовалось ярко расписанное керамическое блюдо с жареным на вертеле индюком, рядом в похожей миске возвышалась гора вареного в мундире картофеля. Тушеная кислая капуста соседствовала с маринованными грибами и мочеными яблоками, сразу напомнившими барду о салуме. Испускал густые мясные пары котелок с гуляшом из говядины, поставленный на угол стола, чтоб никого не обжечь чугунным боком. Деревянная подставка, защищавшая скатерть от закопченного днища, под воздействием жара терпко пахла можжевельником. Высокий мясной пирог правил другой стороной стола, затмевая своим величием корзину с маленькими ржаными хлебами и ряд мисок с разными соусами. Айрел был готов выть от отчаяния — ему от волнения ну совершеннейше не хотелось есть.

— Ну. Скажи мне, кто ты? — саэ Орвелл небрежно накинул себе на колени большую полотняную салфетку, так же красовавшуюся вышитым васильком в нижнем углу.

Бард набрал в грудь воздуха, очень жалея, что нельзя было сжать в кулаке висевший на шее под одеждой медальон с гравировкой.

— Меня зовут Кадар Аверил, — проговорил он, твердо глядя собеседнику в глаза.

Музыкант рассказал ту же историю, что и когда-то лордам кендрийских приграничных провинций, разве что чуть подробнее. Саэ Орвелл слушал молча, не перебивая, неспешно выедая содержимое плетеной хлебной корзины, изредка макая мякиш в чесночный соус. Сложно было понять, верит он или нет, и лишь богатейший опыт публичных выступлений позволял Айрелу контролировать всё возраставшую нервозность.

— Чего не ешь? — когда бард сделал паузу, чтоб промочить пересохшее горло, дворянин указал взглядом на стол. — У нас здесь, знаешь ли, не как в Кендрии — слуги еду по тарелкам не раскладывают. Придется самому ложкой поработать.

Музыкант, поставив серебряный кубок, судя по виду, сделанный еще до рождения его дедушки, послушно шлепнул себе на тарелку немного гуляша. Соблазнившись кислым запахом тушеной капусты, взял и ее. Подцепил вилкой кусочек мяса в сливочной подливке и, спешно припоминая, ничего ли не забыл сказать, принялся нехотя его пережевывать.

— Моя дочь не знает, верить тебе или нет, — сообщил глава клана, выковыривая из общей миски склизкий маринованный масленок и отстраненно его изучая.

Айрел на секунду замер, но тут же продолжил двигать челюстями. Он-то был уверен, что убедил эссу.

— А вы? — осмелился спросить бард.

Дворянин сунул гриб в рот и, неспешно его жуя, в очередной раз пристально оглядел собеседника.

— Ты нечитаем, — с нескрываемым недовольством сообщил он. — Из какого ты рода, какое занимаешь положение, какими владеешь навыками — ничто из этого не понятно по твоей одежде. Я вижу перед собой кендрийца, а не князя Кирша.