Волков тебе по следу - [3]

Явившийся вскоре Кеане тоже не лучился счастьем при виде такого положения вещей. Особенно когда сравнил размеры кроватей. Идея несправедливости социального неравенства прежде его не трогала, однако салум поймал себя на мысли, что еще немного и он ею проникнется.

* * *

— Ты уверена? — саэ Орвелл вопросительно глянул на дочь.

Майра пожала плечами. Она сидела в кресле Дубового зала, поглаживая свернувшегося у нее на коленях хорька. Накинутая на деревянное сиденье овечья шкура свисала до пола и щекотала узкую полоску кожи между расшитым замшевым башмачком и чуть задравшимся подолом юбки.

— Говорит, что помнит совиные часы, — эсса скользнула взглядом на поныне украшавшую стену мертвую птицу.

Старое чучело пялилось в пространство пустыми стеклянными глазами, едва слышно пощелкивали перекатывавшиеся в его нутре шестеренки.

— Значит, не уверена, — сделал вывод хорошо знавший свою дочь саэ Орвелл.

Мужчина занимал второе из кресел, кутаясь в просторный домашний халат, отороченный по краю крашенным в синий кроличьим мехом. Поддетая под него вязаная шерстяная рубаха кололась и кусалась, заставляя мужчину периодически ерзать на сиденье, отчего овечья шкура под ним сбилась в сторону и вот-вот грозила вовсе сбежать на пол. Глава клана отстраненно теребил свою короткую, аккуратно стриженую бороду. Сквозь темно-каштановые пряди проглядывали седые волоски, заметно прибавившиеся за последний год.

— А не было у Кадара какой-нибудь родинки? — поинтересовался парень, сидевший на корточках у камина.

Человек, разбирающийся в системе киршских символов, легко прочитал бы по его одежде и то, что он добился определенных успехов в фехтовании, и то, что входил в узкий круг клана Роттери, и то, что был первым наследником главы оного. Непосвященному же было достаточно приглядеться, чтоб заметить явное сходство молодого мужчины как с саэ Орвеллом, так и с эссой.

— Или, может быть, шрама? — эс Кейран небрежно подбросил в пламя пару поленьев, встал и отряхнул ладони.

Облокотившись о каминную полку, он провел пятерней по слегка вьющимся непослушным волосам, убирая их со лба. Каштановые пряди не преминули немедленно осыпаться на прежнее место. Светло-карие глаза с зелеными прожилками, густые брови, прямой нос, широкие плечи… «Породистый» называла его мать.

Наследник клана пока не носил на рукавах вышитых горностаевых морд — признак того, что он еще не достиг двадцатипятилетия. Зато его правое плечо перетягивала клюквенная лента с мятной каймой — признание в любви кому-то из клана Митлдин. Не так давно на ее месте красовался кокетливый бант цвета спелой груши с желудевым краешком, наведший шороху среди сестер Валдмунт, так и не выяснивших, кому из них пятерых он был адресован. Их волнение и неуверенность, впрочем, не шли ни в какое сравнение с гаммой чувств, выпавших на долю рода Карза, в узком кругу коего последние тридцать лет рождались лишь сыновья, в тот период, когда Кейран Роттери публично расхаживал в сливово-серой повязке. В общей сложности за пять лет он, ни разу не повторившись, сменил около пятнадцати лент, из великих кланов обойдя симпатиями лишь Говерал по причине обострившейся межклановой неприязни, да Онора, несколько удивив тем самым привыкший к его любвеобильности свет. Красавица-гордячка Эрна Онора же, ради привлечения внимания коей всё и делалось, вопреки всем стараниям эса Кейрана проявлять к нему интерес не торопилась, ревновать и не думала, на столь вопиющее игнорирование ее существования никак не реагировала. Мужчина сдаваться тоже не собирался, ни капли не смущаясь того факта, что Онора межклановых браков принципиально не заключали, создавая семьи лишь с собственными дальними родственниками. В конце концов, всё когда-то случается впервые.

Долгая и безответная влюбленность совершенно не мешала ему вести более чем насыщенную личную жизнь, далеко выходящую за пределы целомудренного лентоношения и уже как-то приведшую к тому, что беременная девица явилась в Шессу требовать от саэ Орвелла, чтоб тот заставил сына «понести ответственность». Ничего от пораженного такой дерзостью главы клана она, впрочем, добиться не смогла и была вынуждена довольствоваться тем же, чем и прочие матери признанных отцом бастардов: определенным статусом для ребенка, защитой рода и некоторым финансовым обеспечением. Точно было известно о трех детях эса, ходили неподтвержденные слухи по меньшей мере еще о двух, готовых вот-вот появиться на свет. На все упреки родителей Кейран Роттери неизменно отвечал, что занят благородным делом пополнения численности родного клана не покладая, скажем так, рук. И поскольку его сестру согласится взять в жены лишь умалишенный, а такого зятя им и даром не нужно, с этой стороны приплода ждать не приходится, так что мужчина считает своим братским долгом отработать и ее долю. Что по этому поводу думала сама эсса Майра доподлинно не известно, поскольку она не сочла нужным хоть как-то комментировать слова родича. Разве что замковому лекарю однажды пришлось провести несколько увлекательных минут, обрабатывая облепиховым маслом ошпаренную горячим бульоном руку будущего главы рода.