Волки - [5]

— А тебе чего? Денег жалко, так и спрашивать нечего.

— Жалко у пчелки. А ты толком говори: чего хочешь? — нетерпеливо хлопнул ладонью по столу Ломтев.

— Хочу, чтобы мне, значит, плевать Коке в морду, а он, пущай не утирается. Вот чего!

Мальчишка закинул ногу на ногу. Прищелкнул языком. Смотрел на Ломтева вызывающе.

Ломтев направился к столу, где сидели Мельников с Кокою, окруженные шпаною.

Повел переговоры.

Говорил деловито, осторожно отставив руку с сигарою, чтобы не уронить пепла. Важничал.

— Мм… вы понимаете. Мальчик всегда с ним играет.

— А мне что? — таращил пьяные глаза Мельников. — Я нанял и баста!

— Я вас понимаю, но мальчугашка огорчен. Сделайте удовольствие ребенку. Мм… Он только поплюет и успокоится. И Коке лишняя рублевка не мешает. Верно, Кока?

— Я ничего не знаю, — мямлил пьяный Кока: — Антон Иваныч мой господин сегодня. Пусть он распоряжается. Только имейте в виду, я за рубль не согласен. Три рубля. Слышите?

— Ладно, сговоримся, — отмахнулся Ломтев. — Так уступите на пару минуток?

Мельников подумал, махнул рукою.

— Ладно! Пускай человек заработает. Этим кормится, правильно. Вали, Кока! Видишь, как я тебе сочувствую!

Ломтев любезно поблагодарил. Пошел к Славушке. Кока, пошатываясь — за ним. А сзади шпана, смеясь:

— Кока! Пофартило тебе! Два заказчика сразу!

— Деньгу заработаешь!

— Только смотри, Славка тебя замучает!

А мальчишка ждал, нетерпеливо постукивая каблуком.

Кока подошел. Спросил:

— Стоя будешь?

— Нет! Ты голову сюды!

Славушка хлопнул себя по круглому колену.

— Садись на пол, а башку так вот. Погоди.

Взял со стола газету, постелил на колени:

— А то вшам наградишь, ежели без газеты.

Кока уселся на полу, закинул голову на Славушкины колени, зажмурился.

— Глаза-то открой! Ишь ты какой деловой! — сердито прикрикнул мальчишка. — Задарма хошь деньги получать.

Взял из стакана кусочек лимона, пожевал, набрал слюны. Капнула слюна. Кока дернул головою.

— Мордой не верти! — сказал Славушка, слегка щелкнув Коку по носу.

Опять пожевал лимон.

— Глаза как следует чтобы. Вот так.

Низко наклонил голову. Плюнул прямо в глаза.

Кругом захохотали. Смеялся и Славушка.

— Кока! Здорово? — спрашивала шпана.

— Чорт, плашкет. Специально.

— Ладно! — тихо проворчал Кока.

Ломтев, щурясь от дыма, равнодушно смотрел на эту сцену.

— Плашкет! Ты хорошенько! — рявкнул откуда-то Калуга. — Заплюй ему глаза, чтоб он, сволочь, другой раз не нанимался.

— Эх, мать честная! Денег нет! — потирал руки Яшка-Младенец. — Я бы харкнул по-настоящему.

Славушка поднял на него румяное, смеющееся лицо:

— Плюй за мой счет! Позволяю!

Младенец почесал затылок.

— Разрешаешь? Вот спасибо-то!

Кока хотел запротестовать, замямлил что-то, но Славушка прикрикнул:

— Замест меня, ведь! Тебе что за дело? Кому хочу, тому и дозволю: твое дело харю подставлять.

Младенец шмаргнул носом, откашлялся, с хрипом харкнул.

— Убьешь, чорт! — загоготала шпана.

— Ну и глотка!

Младенец протянул Славушке руку:

— Спасибо, голубок!

Кока поднялся. Мигал заплеванными глазами, пошел к Мельникову.

— Смотри, не утирайсь! Денег не получишь! — предупредил Славушка.

— Я за ним погляжу, чтобы не обтирался! — предложил свои услуги Младенец.

Славушка заказал чаю.

Ломтев дал царь-бабе рублевку, важно сказав:

— Это, хозяюшка, вам за беспокойство.

Царь-баба ласково закивала головою:

— Помилуйте, господин Ломтев! От вас никакого беспокойства. Тверезый вы завсегда и не шумите.

Ломтев обрезал кончик сигары.

— Я это касаемо мальчика. Все-таки знаете, неудобно. Он шалун такой.

— Ничего. Пущай поиграет. Красавчик он какой у вас! Здоровенький. Огурчик.

Царь-баба заколыхалась, поплыла за стойку.

— Ну, ты, огурчик, доволен? — спросил Ломтев Славушку.

Мальчуган подошел к нему и поцеловал ему лоб. Ломтев погладил его по круглой щеке:

— Пей чай и пойдем!

А Мельников в это время уже придумал номер: предложил Коке схлестнуться раз-на-раз с Младенцем.

— Кто устоит на ногах, тому полтора целковых. А кто свалится — рюмка водки.

— А если оба устоят — пополам? — осведомился Кока.

— Ежели ты устоишь — трешку даже дам! — сказал Мельников.

Младенец чуть не убил Коку. Так хлестанул — у того кровь из ушей. Минут десять лежал без движения. Думали — покойник.

Очухался потом. Дрожа, выпил рюмку водки и ушел окровавленный.

Славушка радовался.

— Отработался, Кока? Здорово!

А по уходе Коки составилось пари: кто съест сотню картошек с маслом.

Взялись Младенец и Щенок.

Оба обжоры, только от разных причин: Младенец от здоровья, а Щенок от вечного недоедания.

Премия была заманчивая: пять рублей.

Перед каждым поставили по котелку с картошкою.

Младенец уписывает да краснеет, а Щенок еле дышит.

Силы неравные. Яшка настоящий бегемот из зоологического, а Костька-Щенок — щенок и есть.

Яшка все посмеивался:

— Гони, Антон Иваныч, пятитку. Скоро съем все. А ему не выдержать. Кишка тонка.

И все макает в масло. В рот картошку за картошкою.

Руки красные, толстые в масле.

И лицо потное, блестящее — масленое тоже. Течет, стекает масло по рукам. Отирает руки о белобрысую голову.

Весь как масло: жирный, здоровый.

Противен он Ваньке, невыносимо.

И жалко отца.

Отец торопится, ест. А уж видно, тяжело. Глаза — растерянные, усталые.