Волчья ягода - [2]

— Я уже поговорил с директором, Паша будет ходить в один класс с Глебом, — сообщил Аркадий, а Паша отвернулся к окну, изо всех сил стараясь избежать вопросов матери о том, как обстоят дела в этой школе, хорошее ли там питание, как долго до нее добираться на транспорте — Аркадий должен был быть уверен, что мать она хорошая. А Паша смотрел в это время на то, как к дому приближается похожий внешне на Аркадия парень, шагая по лужам, промокший до нитки. Пересек двор, остановился под крышей крыльца, стащил майку и, отжав ее, перебросил через плечо.

— Это Глеб, — сказал Аркадий, и дождавшись, пока хлопнет входная дверь, позвал: — Глеб, иди к нам! Познакомься с Дарьей и твоим новым братом, Пашей.

Паша, как только на кухне появилось новое действующее лицо, подобрался сразу. Ему почему-то захотелось стать меньше и незаметнее, чтобы этот Глеб, глянувший на них всех исподлобья, прошел мимо.

— Полный пакет услуг — новая мама, новый брат, только сын у тебя, пап, старый, — произнес Глеб, открывая холодильник и доставая оттуда бутылку воды. — Давайте сразу договоримся — вы не замечаете меня, я — вас. И все окей.

— Глеб! — сказал Аркадий с нажимом, и тот, выпрямившись, расправил плечи.

— Я свое мнение сказал давно, — произнес, сдвинув темные брови, тряхнул волосами, как-то резко, по-звериному, и вышел.

На обувную полку полетели мокрые кроссовки.

— Похоже, нам тут не рады, — поджала губы мать.

— Привыкнет. Он еще скучает по… моей бывшей жене. Она погибла пару лет назад, — вздохнул Аркадий.

Паша, склонившись над чашкой, подумал, что этого некультурного Глеба он вполне понимает. Ему бы тоже не понравилось, что после смерти матери отец женится так быстро. Впрочем, своего отца он не знал вообще, поэтому мнение свое предпочел не озвучивать.

1

Комнату Паше выделили рядом с выходом на балкон, и это было даже хорошо, потому что мерное хлопанье ветром открытой дверью убаюкивало. На балконе среди горшков с комнатными розами обнаружилась скамейка, и Паша, увидев ее, вздохнул — вспомнилась бабушка.

«В большом городе, где столько людей и домов, что не всем удается разбить маленький садик и где поэтому очень многим приходится довольствоваться комнатными цветами, жили двое бедных детей, у которых садик был чуть побольше цветочного горшка. Они не были братом и сестрой, но любили друг друга, словно родные. Родители их жили по соседству, под самой крышей — в мансардах двух смежных домов. Кровли домов почти соприкасались, а под выступами проходил водосточный желоб, — вот как раз туда и выходили окошки обеих комнатушек. Стоило только перешагнуть желобок, и можно было сразу попасть через окошко к соседям», — читала она, напялив очки, а он, совсем еще маленький, слушал с упоением.

Большой дом встретил его тишиной и гуляющим по коридорам сквозняком. В самой комнате помимо кровати стояли письменный стол с компьютером, шкаф и полка для книг. Ванной, к сожалению, как в крутых заграничных фильмах, своей собственной не полагалось, она, как и туалет, располагалась в конце коридора, общая на троих — на него, на Глеба и на Василису, которая жила на этом же этаже. Мать с отчимом заняли отремонтированную большую спальню на первом.

Чужой дом, чужие вещи, чужие привычки — все это навалилось разом и придавило. Нечто похожее Паша испытал, впервые попав в детский лагерь, но если оттуда в конце лета все разъезжались по домам, то теперь ехать было некуда. Он лежал, вытянувшись на кровати, не в силах уснуть, прислушиваясь к хлопанью двери и скрипу ветки по стеклу там, где старое дерево заглядывало в окно. Без привычного шума проезжающих машин тишина казалась неестественной, какой-то плотной и обволакивающей. Уснул он уставшим и таким же проснулся.

Оделся, посидел на кровати, рассматривая стекающие по стеклу капли — снова дождь — и отправился в ванную, которая оказалась тоже не в пример их прежней: большая, с кабинкой душа, со сложенными в стопочку разноцветными полотенцами. Типично мужская ванная, без банок с морской солью, с однотонными ковриками на полу. Паша, осмотревшись, сполоснул под краном прихваченную из сумки зубную щетку, глянул в зеркало — такое же бледное лицо, что и всегда, темные круги под серыми глазами, обкусанные губы. Хмыкнул, сплюнул в раковину зубной пастой, сунул щетку к уже стоявшим в стакане и, выпрямившись, дернулся.

— Напугал? — спросил Глеб, наблюдавший за ним с порога. — Привыкай. Я тихо хожу. С восьми до девяти ванную не занимать — я в это время возвращаюсь с пробежки. Ясно?

— Да, — ответил Паша, вытирая нос ладонью.

— Ну вали тогда.

Когда он вышел, а Глеб закрыл дверь, вода внутри зашумела, и Паше подумалось, что этот его новый «брат» какой-то слишком взрослый. Не на семнадцать он выглядит. Точнее, внешне как раз на семнадцать — чуть более спортивный, чем другие, может быть, но во взгляде темных глаз, в походке, в осанке, чувствовалась уверенность взрослого человека. И это действительно немного пугало.

Глеб, включив воду, подставил под тугие горячие струи шею и плечи. В икрах и бедрах привычно покалывало после пробежки, но энергии все еще оставалось много, и для того, чтобы вымотаться, ему необходимо было сделать пару кругов по лесу. Но ни один человек такого темпа не выдержит, а лишнее внимание длительным отсутствием привлекать не хотелось.