Волчья лощина - [52]

На полпути я замерла. Приоткрыла рот, чтобы лучше слышать. Шуршит. Пустяки. На сеновалах всегда какой-нибудь шорох. Нет, этот не какой-нибудь. Совсем рядом пискнула мышь.

— Эй! — шёпотом позвала я.

Сверху спланировал сухой коленчатый стебель. И шевельнулась крылатая тень.

— Тоби? Это вы?

Только бы он! Нет, только бы не он! Сверху прошелестело: «Аннабель» — и я выдохнула. Слава богу!

— Тоби, что вы тут делаете?

В секунду я очутилась на самом верху, оттеснила Тоби от края:

— Вы меня до полусмерти напугали! Вы вернулись? Насовсем? Вы с нами останетесь?

В плаще и шляпе, чёрный на фоне тьмы, Тоби выглядел прежним персонажем из детских страшилок.

— Нет, я не насовсем. Я на минуту зашёл.

— Всего на минуту?

Окончательно меня с толку сбил. Если уж вернулся, зачем уходить, да ещё так сразу?

— Вы что-то забыли?

— Да.

— Что? Нож?

Тоби ведь отдал папе нож перед тем, как лезть в колодец.

— Нож при мне.

— Фотоаппарат хотите взять? Так я за ним сбегаю. Всё равно он ваш. Я мигом. Я сейчас. Пока полиция не нагрянула.

При слове «полиция» Тоби резко выпрямился:

— Ты вызвала полицию?

— Конечно, нет! — Получилось обиженно, даже чересчур. — По-вашему, я на такое способна?

Тоби покачал головой.

— Это всё тётя Лили. Мальчики проболтались про шляпу и фотоаппарат, а она и рада стараться.

Тоби опустился на тюк, смял в ладонях шляпу: — Значит, за мной едут.

Прозвучало утвердительно. Безнадёжно.

— Пока только один полицейский. Который здесь уже был. Но, Тоби! Вам надо снова превратиться в Джордана или скорей бежать. Я думаю, Коулмен ещё сегодня весь амбар обшарит, а потом решит насчёт подкрепления и насчёт ищеек.

Тоби потёр изувеченную руку, отозвался эхом:

— Насчёт ищеек.

Он повёл головой, будто шея у него затекла. Я вздохнула:

— Ищейки вас точно узнают, Тоби. Их ни стрижкой, ни одеждой не запутаешь.

— Ты права. Ищейки след берут даже после дождя. И даже если в лодке плывёшь. Можно человека на носилках нести — они и тогда чуют.

— Да? Я не знала. Ну ладно дождь, но чтоб человек вообще земли не касался, на носилках лежал? Хотя носилок всё равно нет и сил тоже. Тоби! Если ищеек и привезут, то только утром. Вы успеете скрыться. Идите к трассе. Кто-нибудь вас обязательно подберёт. Умчит далеко-далеко. Я даже не сомневаюсь! Давайте я принесу дедушкино полупальто. И перчатки. Давайте, а?

Тоби вскинул обе руки:

— Погоди, Аннабель.

Я осеклась. Тоби уронил руки на колени. И до меня дошло: он так и не ответил на мой вопрос.

— Если вы не ножик забыли — тогда что?

Хоть бы ночь посветлее была, хоть бы лицо его почётче видеть!

— Я думал, пойду прямо на запад, — заговорил Тоби. — И пошёл. Мили две отмахал. Просто всё слишком быстро случилось. — Он запрокинул голову, трудно сглотнул. — По дороге я думал: важное оставляю, нельзя так. Ну и повернул назад. К коптильне. За фотографиями. Долго возился. Пока выбрал, пока отлепил.

Внезапно Тоби смолк. Провёл рукой по лбу.

— Потом скорей сюда. Попрощаться. А то нехорошо получилось. Не по-людски.

Надо же — Тоби вернулся, чтоб попрощаться как полагается! Только почему он говорит «не по-людски»?

Я потупилась и пролепетала:

— Вы нам ничего не должны, Тоби.

Он снова вскинул руку:

— Знаю. Да я не про то.

Вздохнул. Поднялся. Надвинул шляпу. Поддернул ружья.

— Была бы у меня дочка вроде тебя, Аннабель!

Он подал мне руку, и я её пожала. Получилось, как будто мы соглашение заключили. Тоби полез вниз по лестнице. Спустился. Шагнул к распахнутым дверям и исчез.

Я осталась вспоминать, зачем приходила. И недоумевать. Во-первых, Тоби ведь так и не сказал: «Прощай, Аннабель». А я не сказала: «Прощайте, Тоби». Во-вторых, у него за спиной болтались только два ружья. Вместо всегдашних трёх. Вспомнились мамины слова: папа проверил ружья, из них только одно в рабочем состоянии, остальные два никуда не годятся.

Тоби не объяснял, почему годами таскает тяжеленные ружья. Он не объяснял — я сама догадалась. Именно потому, что ружья — тяжеленные. Вот и непонятно: с чего вдруг Тоби решил облегчить своё бремя?

«Остров сокровищ» лежал себе спокойно за тюками. Я задержалась поплакать. Совсем недолго. Ровно столько, чтобы вернулась способность дышать. Затем я распахнула ставни и высунулась. Выпас лежал во мраке, но я подумала: всё-таки человеческий силуэт темнее, чем трава. Даже вообразила, будто провожаю взглядом Тоби, вступающего в лес.

Сказала себе: «Тоби ушёл. Больше мы не увидимся». Закрыла ставни, сунула «Остров сокровищ» под мышку, слезла с сеновала и поплелась домой.

Глава двадцать четвёртая

— Ой! — Генри выскочил мне навстречу, едва услыхав, как хлопнула дверь в сени. — Это же мой «Остров сокровищ»!

— Так и есть. Держи.

Генри внимательно оглядел книгу:

— А зачем она тебе понадобилась во дворе? Темно ведь!

— Я собакам нашим вслух читала. Они особенно любят отрывок про Чёрного Пса. Ну, когда он приходит за Билли Бонсом.

— Очень смешно, Аннабель.

Рядом с Генри возник Джеймс — думал, в сенях поинтереснее дела творятся, чем в гостиной, где родители слушали очередную программу из цикла «Американская кавалькада»[11]. В сезон им было некогда, а поздней осенью и зимой радио журчало в установленные часы.