Волчья лощина - [51]

Мама открыла духовку, выхватила форму с окороком и грохнула её на плиту:

— Я и беспокоюсь, Лили. Не воображай, будто мне дела нет!

Мальчиков к ужину звать не пришлось. Они сами учуяли окорок, сами расслышали, что речь о полиции.

— Тоби застрелят, да? — пискнул Джеймс.

«Боишься!» — с удовлетворением подумала я.

— Глупости! — Тётя Лили хлопнула ладонью по столу. — Никто никого не застрелит.

— А вот это ещё неизвестно, — фыркнула мама. — Вооружённый отряд собрался ловить вооружённого человека. Что может случиться? Ну? У кого какие соображения?

— Тоби просто обезвредят! — взвизгнула тётя Лили, словно имела дело с кучкой идиотов. — Господи, мы же не в Германии! Здесь в людей без нужды не стреляют.

Вошёл дедушка. По вечерам он обычно сидел на террасе, смотрел, как меркнет свет.

— О чём это вы? Кто Германию помянул? В кого стреляют?

Дедушка занял своё место во главе стола.

— Так, папа, ни о чём. К нам едет офицер Коулмен. Хочет убедиться, что Тоби не притаился где-то поблизости. Только и всего.

— Это из-за шляпы? — уточнил дедушка.

Тётя Лили кивнула.

— По-моему, за уши притянуто, — сказал дедушка. — Хотя… Окривел-то не я. И в колодец не меня запихнули.

— Это несправедливо, — буркнула я. Мне только и оставалось, что бурчать.

Тётя Лили вдруг сменила тему.

— Вроде Джордан остался чинить амбар, — произнесла она совсем другим тоном — с отголосками нежнейшей мелодии. — Почему его на ужин не позвали?

Я похолодела. Как мы могли забыть, что Джордан, хоть и недолго, да жил на свете?

— Ему пришлось срочно уехать домой, Лили, — не растерялся папа. — Но он передал привет тебе лично.

Тётя Лили заулыбалась, как девчонка:

— Этот Джордан, кажется, очень мил.

— Был, — бросила я.

Получилось громче, чем надо. Все на меня уставились. Я пошла на попятную.

— Ну да, он милый; был милым с нами, — пробормотала я, теребя пуговку на манжете.

— Ну и где шляпа? — вдруг спросила тётя Лили.

Воцарилось молчание.

— Какая шляпа? — спросил папа.

Кадык у него дёрнулся, как поршень. Тётя Лили оглядела по очереди папу, меня и мальчиков. Генри пожал плечами:

— Мы её папе отдали.

— Ах, эта шляпа! Так она… в амбаре валяется. Зачем её в дом тащить, грязную такую?

— Действительно, зачем? — отозвалась тётя Лили.

— Довольно! — вмешалась мама. — Все за стол. И чтоб я больше не слышала слов вроде «Тоби», «шляпа», «группа захвата» или «ищейки». Все поняли?

Ещё бы нам не понять. Мы уселись за стол. Тётя Лили прочла молитву. Ужин был вкусный, я съела всё, что мне положили, но тоскливую пустоту в груди не заполнила, сердечный вой не уняла.

— О Бетти новости есть? — спросила тётя Лили.

— Говорит она мало, — отвечала мама. — Думали, что палец на ноге отнять придётся — да не того боялись. Гангрену остановили, а вот плечо совсем плохое. Инфекция вызвала лихорадку, температура высокая, так что Бетти до сих пор в больнице.

Маме случалось едва ли не с каждым из нас понянчиться, она умела и жар сбивать, и раны врачевать, в панику без причин не впадала. Теперь по её тону я поняла: дело плохо. Я даже вилку отложила. Выдохнула:

— Поздно мы её нашли!

Мама знала, как я отношусь к Бетти:

— Ты у нас хорошая девочка, Аннабель.

— А я, а я? — завертелся Джеймс.

— И ты у нас хорошая девочка, — пошутил папа.

— У, папа! Так нечестно! — Джеймс скорчил рожицу.

Мне бы следовало рассмеяться вслед за Генри — а я не смогла.

Когда с ужином было покончено, когда мы прибрались на кухне, я вышла на крыльцо, уселась на ступеньках прямо под фонарём — будто в лужице света. Комары давно пропали, а заодно и летучие мыши, которые ими питаются. Словом, никто мне не докучал — только мысль о скором приезде офицера Коулмена.

Век бы его не видеть. Не давать показаний ни о Тоби, ни о Бетти, ни о чём другом. А папа с мамой! Им что, придётся лгать полицейскому? Прямо в нашей кухне? После чего Коулмен, пожалуй, отправится обыскивать амбар.

Кстати, об амбаре. Я туда столько вещей перетаскала. Все ли они надёжно спрятаны, далеко убраны? Я принялась загибать пальцы. Банки из-под супа и кофе, подушку и одеяла, а также мамины ножницы и мыло с полотенцем папа разложил по местам. Старую одежду Тоби он затолкал в бочонок, в котором сжигал всякий хлам. Вещи сейчас под слоем золы, что накопилась за месяц. Фотоаппарат Тоби нам вернул. И дедушкино полупальто. И перчатки. Ружья унёс с собой. Но я определённо что-то забыла. Что? Ложку? Банку из-под джема?

Вспомнила. «Остров сокровищ»! Книжка до сих пор на сеновале. Конечно, всегда можно сказать, что я сама её читала под голубиное воркование. Но лучше бы книжку вовсе не обнаружили.

Дорогу я прекрасно знала, в фонарике не нуждалась. И вообще, успела привыкнуть к перемещениям в тёмное время. Короче, я сбежала с крыльца, бросилась к амбару. Собаки заворчали было, но учуяли знакомый запах и не потрудились вылезти из будки. Куры давно спали в своих уютных гнёздышках. Падающий лист сверкнул изнанкой, вертясь на лету, — я даже не отпрянула. Луна не взошла, но и это обстоятельство не заставило меня замедлить шаги.

— Тише, тише, Билл! — сказала я, проскользнув в амбар. — Дина! Дина, хорошая лошадка! Успокойся. Свои.

Что-то в этом роде я нашептала и коровам. И полезла вверх по лестнице.