Волчица и пряности. Том 7. Краски мира 1 - [15]

Вскоре они снова отправились в путь, и Клаус опять тащил все вещи. Сегодня он шагал первым, а женщины шли вместе следом. Мальчик старался вслушиваться в их разговор; они говорили о спиртном. Начав с виноградного вина, они перешли затем на янтарные напитки, изготовляемые из зерна.

Ему, побежденному вином, эта тема была совершенно неинтересна. Он был убежден, что напитки из вареных ягод, меда и воды вкуснее любого вина. Но развернуться и сказать это вслух ему недоставало храбрости.

Их смех звучал как-то сочувственно, точно они жалели его, Клауса. Мальчик расчувствовался, осознав, насколько он не такой, как его друзья. Поэтому он так и шел впереди. Дорога становилась все более каменистой, потом появились кусты. Впереди был поросший лесом холм. Слева от них расстилалась луговина, в которой Клаус заметил воду. Похоже, там было болото.

– Красивый вид, – промолвила Хоро, нагнав Клауса. Ариетта, тащившаяся позади, восхищенно прикрыла рот рукой. И то правда: они прошли уже много холмов, но такой красоты еще не видели.

– Ты тоже так думаешь?

Он повернулся к Ариетте, но Хоро пихнула его в бок. Ариетта не обращала на них внимания; она была полностью поглощена зрелищем. Наконец она указала пальцем вперед.

– Это… море?

Она показывала на болото. Клаус ожидал, что ей ответит Хоро, но та лишь посмотрела на него и улыбнулась. Так что отвечать пришлось ему.

– Нет. Это болото.

– Болото?

– Вроде пруда, но грязнее и не такое широкое.

Она понимающе кивнула. Клаусу при виде болота вспомнился сом; он подумал про себя, как изумится Ариетта, увидев столь необычную рыбу. Но девочка не дала ему поговорить об этом.

– А море так же выглядит?

– Море гораздо больше.

Клаус никогда в жизни не видел моря, но слышал про него. Он начал рисовать на земле круг, чтобы попробовать объяснить, но тут вмешалась Хоро.

– А насколько оно большое?

– Что?..

Клаус сразу не нашелся, что ответить. Внимание Ариетты отвлеклось от болота, она вопрошающе уставилась на мальчика. Тот помедлил, а потом честно пересказал то, что услышал от других.

– Можешь куда угодно смотреть и все равно увидишь одно лишь море.

Ариетта потрясенно ахнула, но Хоро лишь улыбнулась, словно поняла, что сам Клаус моря никогда не видел. К счастью, больше его не расспрашивали. Ариетта просто улыбнулась.

– Хочу поскорее увидеть море.

При виде этой улыбки Клаус лихорадочно закивал, после чего Хоро наступила ему на ногу. Затем они решили пообедать прямо здесь. Поедая вяленое мясо, Хоро сказала:

– Мы доберемся до города, когда пройдем через болото и лес.

Столь неопределенные слова побудили Клауса спросить:

– А трудный будет путь?

– Нет. Он был труден, когда я шла из города. Если мы пойдем прямо через лес, это будет недалеко, но этот путь опасен. Впрочем, не так опасен, как ваше положение после того.

– Наше положение?

– Да. Точнее, ваше положение с деньгами.

Клаус, держа зубами кусок вяленого мяса, который ему дала Хоро, принялся копаться в своих пожитках. Люди из поместья дали ему немножко денег. Пять монет, каждая немного больше толщины его большого пальца. Три монеты изначально были черными, но сейчас позеленели. Остальные две когда-то были серыми, но теперь покрылись красной ржой. Это были пять его сокровищ.

– Ох-хо! Это всё твои?

Хоро, похоже, была немного удивлена. Клаус гордо кивнул. Полгода прожить на эти деньги будет тяжело, но три месяца – вполне возможно.

– Это деньги?

Ариетта рассматривала лежащие у него на ладони монеты.

– Да.

– Деньги – корень множества грехов, но они совсем не такие, какими я их себе представляла.

Клаус подивился про себя, какими же она их себе представляла; это было бы очень интересно. Но, услышав следующие слова Хоро, он не знал, что и думать.

– Вот этой хватит на то, чтобы купить краюху хлеба.

Прошло время, прежде чем Клаус ответил сконфуженным «э?»

– Я не очень разбираюсь в деньгах. Я могу определить, хорош ли мех, но с деньгами труднее…

Пока Хоро говорила, она копалась в своем мешке; наконец она извлекла небольшой кошель. Развязав белый и сиреневый шнурки, она высыпала содержимое кошеля себе на ладонь. То, что Клаус увидел, сокрушило его дух, как удар дубиной по голове.

– Вот на эту можно купить больше фунта хлеба. Вот на эту белую – еще больше. Не могу сказать почему, но достаточно увидеть, и все понятно.

Ее слова звучали ясно и жестоко. Монеты у нее в руке были красивые. Они были тяжелые. Та, на которую можно купить фунт хлеба, была цвета черного чая, а вторая, на которую можно купить еще больше, – тускло-белая. Клаус взглянул на свои монеты, и ему захотелось плакать при мысли, какие жалкие они в сравнении с ее.

– Города существуют не просто так. Тебе нужны деньги, потому что, если ты хочешь продолжать путешествовать, ты должен покупать хлеб. Итак, что ты будешь делать?

С этими словами она скинула монеты обратно в кошель. Они прозвенели ярко, не то что тусклое звяканье его монет. Знание, как огромен мир, печалило его, но сейчас печаль превратилась в гнев. Хоро была тут, конечно, не виновата, но все равно ему казалось, что она слишком жестока. Ему хотелось огрызнуться, но сказать было нечего. Вместо слов у него выступили слезы на глазах. В это время Ариетта произнесла: