Волчата - [9]

Я понимаю, почему даже дон Румата:

«…носком ботфорта придвинул к выходному желобу ржавое ведро. И сейчас же — дзинь, дзинь, дзинь! — посыпались на мятое жестяное дно золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого, короля Арканарского».

И никаких мыслей о крайней узости средневекового рынка, где пара таких вёдер «золота из опилок» в состоянии просто завалить всю экономику королевства!

Румата — человек очень счастливого коммунистического будущего. Ему понятие: «денежные средства не обеспеченные товарной массой» — просто в голову не приходит. Как и всем его коллегам из Института экспериментальной истории. Как заваливалась экономика Испанского королевства под грузом американского золота… Мелочи какие! Да ну их!

«Но мы, мы дети страшных лет России

Забыть не в силах ничего».

А некоторые в силах ещё и научиться кое-чему.

Вот построил я тут «подворье типовое крестьянское». С кое-какими нововведениями и улучшениями. А теперь сели мы с Николаем и Потаней и стали считать себестоимость. Что само по себе — сплошной инновизм. Нет, считать здесь умеют. Но перечень статей калькуляции, разноска по плану бухгалтерских счётов… Ну вот, опять авантюрники с ГГуями нос воротят!

В «Святой Руси» при использовании принципов бухгалтерского учёта для боярских вотчин сразу возникает проблема: очень высокий уровень «накладных расходов».

В эту статью забивается «общим чохом» куча трат, и понять что-то — невозможно.

— Летось кони съели триста пудов овса. Овёс дармовой — со смердов взыскали.

— Овёс — «дармовой»?! Ничего полезного — «дармовым» не бывает! Может, и не купил, но ведь и не продал. «Упущенная выгода» — слов таких не знаете? Не лучше ли лён растить, а овёс покупать?

Ещё хуже с людьми.

— На холопьев потрачено: ржицы — два ста пудов, овечек — три десятка, шуб овчинных — одиннадцать…

А что эти люди за год сделали? В носу дырку проковыряли?

Не имея детальной разноски расходов-доходов, выраженных в какой-то общей единице, невозможно оценить эффективность собственной деятельности. Если она чуть сложнее, чем неприкрытый грабёж в стиле «прямой удар мечом в голову».

«Не было ни гроша, да вдруг алтын» — русское народное выражение насчёт внезапной удачи. Даже и предки измеряли удачу в денежном выражении!

Вот брёвна для крестьянского подворья, вот трудозатраты на их вывалку, обработку, транспортировку. Вот кирпичи. Снова — изготовление, транспортировка. Шиндель на крышу, доски на полы и двери. Теперь на самом подворье: работа землекопов, плотников, печников. А цена рабочего дня в «Святой Руси» — 1–2 ногаты.

Отдельная тема — печное железо. Вьюшки, колосники, заслонки… Плит железных здесь не знают. И это хорошо — здешние цены на железо… Дешевле повесится.

Получается у меня расчётная цена такого подворья в 8-12 гривен кунами! Это ещё не «сдача под ключ» с запасом зерна, сена, дров, скотиной, утварью, инвентарём и прочим. Без цены земли и стоимости общих расходов типа частокола вокруг селения, общего колодца и общинного дома.

Понятно, что у меня тут подневольный труд и мне серебром не сыпать. Но цены…! И тут кто-то ещё хотел вотчину на свободном найме строить!

Напомню, годовой урожай ржи с крестьянского надела считается по «Правде» за полгривны. Корова, кобыла — аналогично. Как отдать построенное жильё вотчинным крестьянам? По рыночной стоимости? Рынка жилья в Пердуновке нет. По затратам? Эта цена полутора — двух с половиной десятков коров. Такое никто не осилит. Даром? Вот я из себя такой широкий? Ванька-благодетель…

Полученное «даром» — не ценится. Дал владетель избу? — Развалится, сгорит — даст новую.

«Что нам стоит

Дом построить?

Нарисуем — будем жить!»

С другой стороны — сами работники. Если наши труды задарма раздаются, так чего упираться?

Идиотская ситуация: есть пустое жилье, и есть люди, которым негде жить. Но отдать жильё людям нельзя, поскольку им нечем платить. И в долг, в ипотеку — нельзя: при здешних ставках они никогда не смогут выплатить. И сделать дешёвое, «социальное», жильё — нельзя: загонять своих людей в эти отечественные «газовые камеры», которые «изба святорусская»… Вместе с детьми…

А что по этому поводу говорит «опыт предков»?

По Судебнику 1497 года помещик должен дать крестьянину жильё и надел. Если крепостной уходит от помещика, то платит «пожилое». По сути: стоимость износа данного ему владетелем имущества. Денежный эквивалент 15 пудов мёда или 200 пудов ржи. Причём полный износ считается за 4 года. Если ушёл через год — платишь только четверть стоимости.

Кредита, процентов, ссуды на жильё — нет. Есть вечный оброк с барщиной, да возврат «залоговой стоимости» при расторжении соглашения.

Но у Ивана III ситуация была чуть другая. Татаро-монголы сорвали с места русский народ, прежние, родовые общины так и не восстановились. Народ от непрерывных набегов «поганых» стал подвижнее, цена рабочей силы упала. Помещик набирал себе в крепостные смердов индивидуально, семьями, а не «весями». И жильё «дворяне московские» давали попроще — типовая полуземлянка «по-чёрному». А у меня тут… хоромы, «вплоть до второй половины 19 в. дощатые полы в крестьянских избах считались признаком обеспеченности».