Вокруг света с «Зарей» - [77]

В Гаване узкие улочки, где буквально нельзя разъехаться двум автомобилям, пересекают широкие авениды, по которым машины мчатся в несколько рядов в двух направлениях, разделенных зелеными насаждениями. Старинные соборы стоят рядом с новейшими гостиницами и административными зданиями. Кое-где еще сохранились развалины древних крепостных стен. Их берегут как реликвии прошлого. Около дворца президента, прямо в сквере, выходящем на огромную площадь на побережье Мексиканского залива, высится остаток крепостных ворот с полуразвалившейся башенкой. А буквально в двухстах шагах начинается знаменитая Ведадо с легкими небоскребами, построенными по последнему слову техники. По улицам льется пестрая ни с чем не сравнимая толпа пешеходов, которую, наверно, не встретишь больше нигде. Она поражает яркими красками одежды, грациозностью женщин, подчеркнутой стройностью мужчин. Уличные артисты, эквилибристы, манипуляторы, дрессировщики выступают перед прохожими прямо посреди тротуаров, делая город еще более экзотичным.

Сейчас со стен гаванских домов смотрели полные тоски и печали глаза Патриса Лумумбы. Знакомая фотография сильно увеличена. Огромные буквы на плакате предупреждают: «Куба — это не Конго!»

У административных зданий, институтов, фабрик, заводов, в порту, просто на улицах мы встречали молодых парней и девушек, пожилых матерей семейств и стариков с винтовками и автоматами в руках, с пистолетами на боку и гранатами у пояса. Когда, осматривая Технологический институт Гаваны, мы заглянули в одну из аудиторий, где шли экзамены, мы увидели студентов. Они были одеты в форму милисианос. И те рабочие с элеватора, которые пришли к нам в гости в первый вечер стоянки в Гаване, тоже регулярно стояли в караулах, охраняя свое предприятие, причалы и следя за порядком. Они милисианос.

Однажды на шхуну прибыл приглашенный нами президент кубинской Академии наук Антонио Нуньес Хименес — друг Фиделя Кастро, бывший руководитель Института аграрной реформы. Хименес — ученый географ. Его книга по географии Кубы вышла еще при Батисте. Многое в ней, особенно описание бедственного положения в кубинской деревне, вызвало гнев диктатора. Не удивительно, что автор стал одним из руководителей революции. На «Зарю» он пришел в защитном военном мундире с капитанскими погонами в сопровождении нескольких товарищей. После осмотра шхуны гости прошли в салон, где в их честь был устроен обед. В наших тесных креслах вооруженным людям сидеть было неудобно, и они положили кобуры с револьверами на стол. Во время обеда говорили о многом: о географии Кубы, магнитологии, геофизике, о достижениях советской науки. Антонио Нуньес Хименес сказал, что во время своего предстоящего визита в СССР думает попросить некоторых советских профессоров прочесть лекции в Гаванском университете. Он назвал фамилии профессоров и даже сказал темы, с которыми они могли бы выступить перед студентами.

Мне понравилась простота Хименеса в обращении с людьми, простота в личной жизни. Узнав, что нам нужно провести магнитные наблюдения где-нибудь за городом, в тихом месте, где нет движения транспорта, Хименес предложил свой дом на побережье, в котором сейчас живет его мать. На другой день за нами пришел маленький автобус, и мы впятером в сопровождении Сальвадора Массипа отправились по автостраде на восток от Гаваны. Сальвадор Массип — директор Института географии Академии наук Кубы. Раньше профессор преподавал в Гаванском университете, и у него учился Антонио Нуньес Хименес и многие другие руководители Кубинской республики. Во время диктатуры Батисты профессор был вынужден эмигрировать в Новую Зеландию. Когда туда стали поступать вести о боях в Сьерра-Маэстра, профессор с радостью узнал фамилии нескольких своих студентов. Он нисколько не удивился, получив сразу же после победы революции письмо от своих учеников. Они требовали его возвращения на родину: на Кубе много дел. Он вернулся и хотел снова работать в университете, но ему был предложен пост посла в Мексике. В это время Куба переживала тяжелые дни. Из сорока трех послов, аккредитованных в других государствах, сорок один отказался работать с новым правительством. А заменить их было некем. И тогда революционное правительство обратилось за помощью к преподавателям вузов страны. Гаванский университет дал тринадцать послов. После Мексики Сальвадор Массип был послом в Польше. Несколько раз он бывал в СССР, Чехословакии. А теперь снова занимается любимой наукой.

Закончив наблюдения, мы вернулись в домик Нуньеса Хименеса. Домик ничем не отличался от десятков точно таких же одноэтажных легких коттеджей на этой и на соседних улицах. Холл, гостиная, две небольшие комнаты. На стенах фотографии боевых товарищей. На полке русские матрешки и черный лакированный с пестрыми цветами поднос — сувениры, привезенные из Советского Союза. Около дома крошечный садик. Пальмы, тамаринды, фонтанчик — все это вместилось на пятачке величиной в сотню квадратных метров.

Чтобы проехать в Сан-Франциско-де-Пауло, нужно полчаса мчаться на легковой автомашине по бетонному шоссе через новый район Гаваны, восточнее крепости Эль Морро, потом среди болот, полей и холмов, поросших королевскими пальмами. И, даже свернув в Сан-Франциско, вы еще долго будете петлять по его буйно-зеленым улицам с одноэтажными домами, расспрашивая встречных, как быстрее и ближе проехать к дому Хемингуэя. Вам перечислят все улицы и переулки, по которым нужно ехать, скажут, где и куда нужно свернуть, повторят, что это в двух шагах. И когда наконец, выбившись из сил, в десятый раз вернувшись на свой собственный след, вы ринетесь напропалую, то сразу же упретесь в подножие пологого холма, окруженного высокой оградой. Во всяком случае, мы добирались именно так. И наш друг Антонио Лопес, предложивший отвезти нас в музей писателя, все время повторял, что дорога ему хорошо знакома.