Вокруг Света 1986 № 04 (2547) - [17]

— То есть, каким должен быть предлог? — прямо спросил Шарон.

Хейг на мгновение задумался, потом, словно размышляя вслух, ответил:

— Я думаю, что наилучшим поводом для вашей операции могла бы стать смерть какого-нибудь израильтянина...

При этих словах Шарон едва не подпрыгнул вместе с креслом: ему стало ясно, что американцы дали операции «зеленый свет». (Позднее, вспоминая эту встречу, он скажет своей жене: «Я готов был тотчас же вернуться в Израиль и отдать приказ наступать.)

А Хейг между тем продолжал:

— Без подобного инцидента ваше нападение не будет ни понято, ни принято на международной арене. Короче, нужно найти достаточно веские основания...— Он помолчал, потом заключил:— Мы понимаем ваши проблемы. Как и вы, мы хотим видеть в Бейруте правительство, которое станет союзником Израиля. Мы также желаем, чтобы ООП покинула Ливан...

Итак, госсекретарь США Хейг не только не пытался предотвратить предстоящую израильскую агрессию, а, наоборот, прямо советовал Шарону позаботиться о предлоге для развязывания новой войны.

Через девять дней предлог был «найден», а еще через три — 6 июня — израильские дивизии пересекли ливанскую границу.

Операция «Ораним» — «Кедры» началась...

Из журналистского блокнота

Сегодня с утра на передовой затишье. Поэтому решил воспользоваться им и съездить в район Бир-Хасан, где проходит передний край. У входа в полуразрушенное здание меня остановил часовой — молодой палестинец лет семнадцати в выгоревшем комбинезоне. Объяснил, что я советский журналист и хотел бы видеть командира. Паренек закинул за плечо автомат и скрылся внутри дома.

Минут через пять он вернулся с высоким широкоплечим человеком лет сорока. Голова его была забинтована. Пятнистый комбинезон, перехваченный в талии широким кожаным ремнем, сидел на крепкой фигуре с той долей элегантности, по которой можно распознать кадрового военного.

— Добро пожаловать, товарищ. Командир батальона Абу Мухаммед,— представился он и крепко пожал руку.

Мы вошли в подъезд и оказались в просторном вестибюле. Пол покрыт толстым слоем пыли, усыпан битым стеклом и мелкими кусками бетона. Абу Мухаммед открыл железную дверь и первым начал спускаться по винтовой лестнице в подземный гараж.

— Это наша крепость,— объяснил он.— Уже не раз выручала при бомбежках и обстрелах. Как-никак пять метров земли над головой.

Я осмотрелся. Слева вдоль стены выстроились длинной шеренгой железные кровати, заправленные грубыми шерстяными одеялами. Там же, в углу, лежали деревянные ящики с боеприпасами. У противоположной стены стоял широкий стол; рядом, на скамье, несколько обычных мирных керосинок, покрытых копотью, и две газовых плиты. Чуть в стороне, расстелив на полу брезент, бойцы чистили автоматы. Под потолком тускло горели лампочки, питавшиеся от движка.

— Прошу в мой кабинет,— Абу Мухаммед показал рукою на отгороженный двумя кусками брезента угол.

Почти весь «кабинет» занимал металлический стол с придвинутым к нему деревянным стулом, у стены— узкая железная кровать. На другой стене висела подробная карта района с многочисленными пометками. У изголовья кровати были уложены один на другой два пустых ящика из-под артиллерийских снарядов, на которых примостились рация и полевой телефон.

Абу Мухаммед усадил меня на кровать, а сам подошел к карте.

— Спрашивайте, что вас интересует.

Я попросил рассказать о том, что происходит на его участке фронта.

— Что происходит? — задумчиво повторил Абу Мухаммед.— Война...

Он достал сигарету, закурил, потом начал знакомить с обстановкой.

Батальон ведет тяжелые бои. Израильтяне имеют значительное превосходство в живой силе и технике, используют новейшее оружие, полученное из США. Здесь, как и на других участках фронта, агрессор применяет излюбленную тактику: сначала артиллерия обрабатывает боевые позиции, затем налетает авиация, и только после этого в бой вступают танки и пехота. Каждый день бойцы Абу Мухаммеда отражают по нескольку атак противника, пытающегося прорвать линию обороны.

— Позавчера, например,— Абу Мухаммед сделал маленькую паузу, потом продолжал, подчеркивая каждое слово,— мы отразили восемь атак. Особенно тяжелой была последняя...

Она началась в одиннадцать часов вечера. На этот раз израильтяне решили обойтись без артподготовки и авиации. Под прикрытием темноты подразделение «командос» скрытно подобралось к передовым позициям батальона, намереваясь захватить бойцов врасплох и бесшумно ликвидировать их, чтобы расчистить путь танкам и пехоте. Однако в последний момент наблюдатели заметили «командос», открыли огонь, и те поспешно отошли назад. Через некоторое время по позициям батальона ударила артиллерия, в небе вспыхнули десятки осветительных снарядов, в атаку двинулись танки, а следом — пехота.

Небольшая группа бойцов, вооруженных ручными противотанковыми гранатометами, поползла вперед, чтобы остановить танки. Другая получила приказ зайти с фланга и отрезать пехоту. Но им пришлось залечь, потому что появились израильские самолеты и начали на бреющем поливать огнем передний край.