Никарагуа — страна молодая, а если точнее сказать — страна молодых. По официальной статистике, больше половины населения Никарагуа — дети и молодежь до двадцати пяти лет.
Рассказывая о времени борьбы с диктатурой, никарагуанцы постоянно употребляют слово «чавалос» — ребята, парни, — и всем слушающим без объяснений ясно, что речь идет о партизанах, о подпольщиках, о революционерах. До сих пор в Никарагуа вспоминают, что национальная гвардия считала своим главным врагом молодых и расценивала молодость как преступление, заслуживающее смертной казни без суда и следствия. Никогда не забудут в Никарагуа те дни, когда озверевшая солдатня в последние часы своего всевластия врывалась в городские кварталы, в селения, устраивала охоту за молодыми.
...У Луисы Флорес было пятеро детей: Рамон, Эрнесто, Хосе, Рауль и Ана. Рамон — старший, ему шел пятнадцатый, Ана — младшая, ей исполнилось пять лет.
Тем июньским утром 1979 года пятеро, как и всегда, полезли на манговое дерево. Луиса могла дать им только по чашке жидкого кофе: муж ее умер, а ей самой разве под силу накормить детей досыта? Вот и «завтракали» они плодами манго.
Тем же утром подразделение национальной гвардии вышло из казарм на «умиротворение» квартала, поддержавшего СФНО. Прежде чем приступить к операции, офицер, снисходительно махнув рукой, позволил солдатам «развлечься». Нужно было поднять боевой дух парней. Они стреляли по живым мишеням и оживленно комментировали каждый удачный выстрел. Выстрел — Рамон... Выстрел — Эрнесто... Выстрел — Хосе... Выстрел — Рауль... Выстрел — Ана...
А коменданте Томас Борхе рассказал мне такой эпизод. Однажды в горах, на партизанской базе, проводили они занятия с крестьянами по военному делу. Объясняли, как стрелять из пулемета, бросать гранаты, разбирать и собирать карабины...
— Вот тут к нам и подошел наш знаменитый Карлос Фонсека (Карлос Фонсека Амадор (1936–1976) — революционер, основатель Сандинистского фронта национального освобождения. Погиб в бою с сомосовцами.). Молча понаблюдал за занятиями, потом отозвал меня в сторону и говорит: «Отлично работаете, молодцы. Но знаете, обязательно научите их читать. Просто так стреляют и в гвардии. Невелика хитрость научиться этому. Я же хочу, чтобы наши бойцы знали, почему и в кого они стреляют, за что воюют. Они должны быть грамотными. Так что учите их не только войне, но и грамоте. Вернее, сначала грамоте, а уж потом войне...»
Представим себе страну, где только что закончилась кровопролитная война против диктатуры. Города и промышленные предприятия лежат в руинах, поля вытоптаны, деревни выжжены, десятки тысяч беженцев, раненых, сирот, инвалидов, людей, оставшихся без крова... И вот на пятнадцатый день новой власти революционное правительство принимает декрет о ликвидации неграмотности, считая эту задачу одной из главных.
Общенациональная кампания по ликвидации неграмотности началась в марте 1980 года. Основная тяжесть этого труднейшего поручения революции легла на плечи молодежи. Студенты, школьники, рабочие, активисты «Сандинистской молодежи 19 июля» — революционной организации юных никарагуанцев — направились на фабрики и в кооперативы, в болотистые, непроходимые джунгли Селайи, в горы Сеговии и Матагальпы, в жаркие равнины запада, неся свет знаний людям. Сто тысяч «бригадистов», как называли этих ребят в Никарагуа, вышли на задание, стали добровольными учителями. Через пять месяцев уровень неграмотности в стране снизился до двенадцати процентов. За этот выдающийся успех Республике Никарагуа была присуждена премия ЮНЕСКО имени Надежды Крупской.
Двести тысяч человек, преимущественно крестьян, учатся сегодня в коллективах народного образования, где преподавателями работают вчерашние «бригадисты».
...С Лейлой Мартинес, энергичной девушкой с милым вздернутым носиком и огромными черными глазами, я познакомился в длинных и извилистых коридорах «Радио Сандино», загроможденных ящиками и аппаратурой. — Ола, компа (1 Компа — сокращение от «компаньеро» — товарищ), — весело сказала она, тряхнув непослушными, завитыми в мелкие кудряшки волосами. — Пошли к нам, в отдел международной информации.
Пока мы двигались по лабиринту коридоров, в котором Лейла неизвестно как находила нужные повороты, она рассказала, что закончила факультет журналистики Когда училась, ездила со студенческими батальонами на уборку хлопка и кофе. А еще раньше учила грамоте крестьян во время Кампании, а до этого была в городской герилье (Герилья — партизанская война в городских условиях).
— Я ведь из «Сандинистской молодежи».
— Где тебе пришлось работать во время Кампании?
— На севере, в департаменте Хинотега...
— Трудно было?
— Трудно, компа. Впрочем, это отдельный разговор, потому что Кампания — особенное время. Было радостно и трудно, иногда даже просто невыносимо. Но никогда я не испытывала большего удовлетворения от того, чем занималась. И ни один из периодов моей жизни, даже герилья, не дал мне большего опыта и знания жизни. Это отдельный разговор, найдешь время — расскажу...
