Вокруг Света 1978 № 09 (2456) - [5]

Конечно же, разговор касается канадского севера. И тут Фарли демонстрирует свои глубокие знания, идущие от большой любви к оленному краю, к его людям. Он долго прожил среди небольшого эскимосского племени ихалмютов. Даже сейчас, рассказывая, он в ярости стискивал зубы, вспоминая, как медленно угасало и таяло племя. В том был повинен — и Фарли не раз подчеркивал это — белый человек. Он вынудил ихалмютов забросить их традиционное занятие — охоту на оленя-карибу, и заняться ловлей песцов. А когда из-за падения цен интерес меховщиков к шкуркам пропал, племя оказалось на грани голодной смерти.

Время, проведенное Фарли Моуэтом бок о бок с ихалмютами, спрессовалось у него в книгу «Люди оленного края». Беспощадная правда о жизни этого племени, о невыносимых страданиях, пережитых по вине «носителей цивилизации» горсткой северных людей, вызвала столь горячий и мощный отклик по всей стране, что правительство Канады, опасаясь назревающего скандала, решило предпринять экстренные меры по оказанию помощи ихалмютам.

В доме Фарли Моуэта собрана огромная коллекция предметов, которыми пользуются эскимосы в повседневном быту: здесь орудия труда, охоты, рыбной ловли. Есть тут и мужские и женские меховые парки, и обувь, и головные уборы... Всего не перечесть. На шкафах, стенах гнездились не только эскимосская утварь, но и предметы обихода индейцев, живущих в районе крайнего канадского севера.

Фарли отпил кофе из кружки, больше похожей на кувшин:

— Люди, наиболее приспособленные к жизни в самых суровых условиях арктического севера, — это эскимосы. Мы неправильно их называем. Эскимос — это индейское название, которое переводится как «человек, питающийся сырой рыбой». Сами себя они называют инуит. Познакомились вы с ними? — хитро щурясь, спросил Фарли. — Пока еще нет? Советую обязательно найти такую возможность. Они удивительные парни.

Фарли с увлечением рассказывал, как еще две тысячи лет назад предки нынешних инуитов занимали самые северные районы — от Аляски до восточного побережья Гренландии.

— Возможно, — говорил Фарли, — эти люди пришли из Азии. Их предки занимали все районы полярной тундры, затем расселились на юге побережья Лабрадора, вокруг северного берега залива Св. Лаврентия и ниже западного берега Ньюфаундленда, в районе, который подходит к проливу Кабота. Некоторые из них-кто был посмелее, пересекли пролив и оказались на территории, которая сейчас стала составной частью провинции Нова Скотия. Большинство из них кормилось морем, некоторые остались жить в глубинах материка: на побережье Унгава, Киватин, где в былые времена был мощный ледник. Я был в тех местах. Льды округлили вершины, снесли мягкие пласты почвы и рассыпали повсюду большие и малые валуны. Это кладбище древней горной страны, где скалы погребены под толстым слоем глины, песка и гальки, из-под которых торчат лысые макушки.

Нет в этих суровых местах ни одного места, где бы не жили эскимосы. Ну, может быть, их нет на скалистых маленьких островках, брошенных на самый край арктического архипелага. Но там нет ничего путного, кроме лишайников, выдерживающих фантастические морозы. Лет двести тому назад, когда мой далекий шотландский предок впервые появился в Канаде, число эскимосов составляло приблизительно 50 тысяч человек. Это много, если учесть, что их дом — крайний север.

Мир, в котором они существовали, учил их строить свою жизнь, согласуясь с окружающей природой. Они создали собственную концепцию существования, которая удивительно рациональна. Жизнь их учила, что общество наилучшим образом организовано лишь тогда, когда человек сотрудничает с природой, а не соревнуется с ней.

Правда… — Фарли взъерошил бороду и стал похож на рассерженного ежа. — Правда, они не научились строить небоскребы, не представляли себе, что человек может летать по воздуху, хотя в легендах летающий человек-олень у них есть, не пытались изобрести голубые экраны. И конечно же, они никогда не изобретали напалмовых бомб, химических средств уничтожения живого, не производили тринитротолуола или ядерного оружия.

Им не привилась наша удивительная способность загрязнять, разрушать окружающую среду. В этом смысле эскимосы не были «прогрессивны». И не были цивилизованными, если взять за основу грамотность. Но они способны бежать со скоростью 15 миль в час за собачьей упряжкой! У них нет письменности, но есть богатейший устный фольклор, они знают волшебство искусства резьбы по кости.

И они не просто существуют. Мужчины, женщины, дети испытывают огромную животворную радость от ежеминутного сознания, что они живут! Они упражняются в подлинно гениальном конструировании и создании полезных предметов без инженерии и технологии. Купцы и китобои бессовестно эксплуатировали гостеприимство и радушие эскимосов для собственного обогащения. Миссионеры растаптывали его житейскую немудреную философию, чтобы заменить ее своей, глубоко чуждой эскимосской натуре и привычкам. Как ни грустно говорить, но пришельцы из Европы на канадской земле относились к эскимосу как к неполноценному: ведь эскимос не научился быть агрессивным и злобным.