Вокруг Света 1976 № 09 (2432) - [4]

Сейчас апрель. Ливни начнутся примерно через месяц, когда наступит сезон дождей. Это время особенно опасно для Ханоя, который осенью находится ниже уровня воды реки Красной и ее притоков.

По народному поверью, буйство тайфунов, разливы рек — дело рук водяного царя, очищающего свой храм на берегу от мусора, накопившегося за год. Чтобы уберечь посевы и жилища от наводнения, люди издавна строят плотины. Поэтому в Ханойской долине дамбы, плотины — высотой метров до двадцати — иногда тянутся на сотни километров.

Когда устремляются вверх изумрудные побеги риса и стебли лотоса, появляется у крестьян свободное время, и они начинают углублять отводные каналы, укреплять и наращивать дамбы. В эти солнечные дни поля полны людьми. Возятся в воде бронзовые ребятишки, ловящие рыбу, крабов, креветок. Крестьяне чистят пруды — водоросли пойдут на корм свиньям. Кипит работа на дамбах; взад-вперед снуют занятые делом люди: перевозят на тачках, несут в корзинах на коромыслах земляные кирпичи. На полях женщины мерно взмахивают тяпками: окучивают и пропалывают табак и бататы. Вьетнам встречает мирное лето. Даже с первого взгляда земля Вьетнама поражает нас, людей севера, пышностью зелени, буйством красок, экзотичностью плодов. Достаточно нескольких лет мира (а как мало было мирных лет во вьетнамской истории!), чтобы эта земля оделила людей со щедростью. Но мой взгляд — впервые попавшего во Вьетнам человека — видел лишь то, что поражало глаз. Очень скоро мне пришлось услышать суждения о Вьетнаме людей, которые по обязанности своей видят то, что скрыто под поверхностью. Я имею в виду наших геологов, работающих во Вьетнаме.

Считается издавна, что Север Вьетнама богат ископаемыми. Ханойская низменность (прогиб, как называют ее геологи) окружена горами. На ее сложенное из известняков основание река Красная, наступавшее море наносили ил, песок, самые различные отложения. Морские отложения способствовали образованию пластов угля всех видов — от бурого до каменного. По официальным прогнозам «отложения перспективны на нефть и газ». Сейчас с помощью советских геологов подсчитаны запасы антрацита — уголь стал ведущей статьей экспорта республики, открыто месторождение газа, и буйволы удивленно таращатся на оранжевые факелы.

Все это я услышал в Кимлиене, городке советских специалистов в пригороде Ханоя. Тут-то я и познакомился с Камболатом Магометовичем Мирзоевым, консультантом по геологическим съемкам. Мирзоев — человек, много поездивший, он часами может рассказывать о своих экспедициях на Памир, Тянь-Шань. Интересы у него разнообразнейшие. И беседа наша началась с пагоды Мот Кот.

Дело в том, что по пути в Кимлиен меня завезли посмотреть эту пагоду, похожую на цветок лотоса.

Само слово «мот кот» означает «один столб», это лишь часть длиннющего названия пагоды, «воздвигнутой повелением императора из дома Ли на одном столбе». Пагода стоит с 1049 года, а с единственным ее столбом за этот срок ничего не смогли поделать ни вода, ни древоеды. (Лишь в последнее время столб защитили бетоном, но свою тысячу лет он «отслужил» верой и правдой.)

— Столб сделан из дерева «кэй лим», — объяснили мне вьетнамцы. — Оно тяжелее воды и очень крепкое, даже топор его не берет.

С этой пагоды и железного дерева началась моя беседа с Камболатом Магометовичем. Мирзоев увлекается археологией, до этого ему пришлось работать в Сирии, и он сделал там любопытные находки. Но Вьетнам, считает он, ни с чем не сравнить — столько здесь интересного для геологов и географов, палеонтологов и археологов и для всех них вместе. В долине реки Красной Мирзоев встретился с археологом Борисковским, читавшим лекции в Ханойском университете. Геолог, интересующийся археологией, для Борисковского был находкой. Мирзоев помог ему определить возраст геологических отложений, где обнаружили древние стоянки человека.

Говоря на любимую тему, Камболат Магометович горячится, теребит кавказские свои усы, подбрасывает на ладони тонкий срез какого-то дерева, похожий на диск.

И внезапно протягивает его мне. Я беру срез, и мою руку тянет вниз. Деревяшка тяжелая, как железо.

— Да это железо прямо!

— Вот именно, железное дерево.

То же, что и в пагоде Мот Кот. Знаете, откуда у меня этот срез?

...Вьетнамские геологи дали для консультации Мирзоеву снимки. Его заинтересовали особенности рельефа на тех из них, где просматривались инородные участки. И он поехал в этот предгорный район.

Тяжело в тропиках нашим специалистам, особенно геологам. Без воды, когда к вечеру вдруг она исчезает в водопроводе, трудно даже в благоустроенном Кимлиене; еще трудность: белье не высушить — стопроцентная влажность воздуха, хоть на вентиляторы вешай рубашку и брюки; тяжко от банной духоты, покрывает испарина пол душным марлевым пологом от комаров. Даже вьетнамцы стараются спать не в домах, выбираются во дворы, на тротуары. А в джунглях, где у геолога самое рабочее место? Водоемы, речки, болота при таком климате — рассадник заразы. Неделями не помоешься, на коже грязь разводами. Да еще опасайся, как бы не укусила какая тварь, ползающая или летающая. Безобидная на вид гусеница проползет — ожог, энцефалита от клеща ждешь, а тут его комарик разносит, совсем, подлец, маленький.