Вокруг Света 1973 № 12 (2399) - [10]

Дверь лаборатории отворилась, и на пороге появилась стройная девушка с подведенными глазами. Она нахмурила брови, укоризненным взором обвела лабораторию и произнесла: «Ах, Григорьев...» — И младший научный сотрудник виновато сник. «Ах да, — сказал он. — Это наш лаборант, Аня Дунина». Вскоре лабораторию было не узнать.

В чинном порядке ящики встали вдоль стен. Пробирки покоились там, где им и надлежало находиться. Пол в просторном помещении сверкал, на столе стоял микроскоп. Вошедший в комнату механик с катера «Научный» (он сообщил, что выход в море им сегодня запрещен), оглядев комнату, сразу же определил: «Никак Анька из командировки вернулась».

В очаковский «ковш» — крохотную квадратную бухту внутри комбината — в тот день осторожно вошла «Мокша», экспедиционное судно АЗЧЕРНИРО. Три дня судно болталось на штормовой волне, добираясь из Керчи, и экспедиция аквалангистов, возглавляемая Валерием Петровым, успела соскучиться за это время по берегу.

Экспедиция должна была осмотреть и заснять на кинопленку подводные мидийные хозяйства, и вся ватага аквалангистов вслед за своим высоколобым усатым, представительным руководителем ввалилась в кабинет заместителя директора комбината.

Заместитель директора Ковбасюк, с выгоревшей шевелюрой и запыленным лицом (он только что вернулся с кукурузных полей), сидел за столом у телефона. Без всякого энтузиазма он встретил работников экспедиции. Не споря, пообещал удовлетворить все их требования, согласился отпустить с ними еще одно судно, и озадаченный Петров спросил у него, что произошло, отчего он так нерадостно, не как прежде, встречает их. Ковбасюк помедлил, посмотрел на кончик карандаша, словно раздумывая, стоит ли затевать разговор.

— Поймите меня, — сказал он наконец. — Я «добытчик» прежде всего. Это мое образование, призвание, если хотите, оно и соответствует месту, занимаемому сейчас. У меня производство, люди. Их нельзя лишать работы, оставлять без дела ни на час... Поймите, я не против эксперимента, но у меня еще и производство... Вы же знаете, мы сейчас «гоним» ставриду. Океаническую! Черноморской давно не хватает, в этом году косяки ее не прошли в Черное море. Болгары и в Средиземном ее не встретили. Рыба исчезает. Мидий — так, как ловим мы их сейчас, драгированием, тоже ненадолго хватит... Когда я узнал, что Иванов научился выращивать мидий на коллекторах, в культурных условиях, я вздохнул с облегчением. Подводное хозяйство — непрерывный процесс. Ему не грозит оскудение. За будущее, следовательно, беспокоиться нечего. К тому же выращенная мидия не бывает загрязнена песком, ее можно продавать парной, свежевыловленной, не обрабатывая, что гораздо выгоднее нам. Мы первые решили взяться за создание настоящего подводного хозяйства. Но первое поле, установленное на гундерах — деревянных сваях, повалил лед на следующий же год. У Иванова было указано, что хозяйства можно устанавливать на бочках. Конструкторы разработали нам проект поля на затопленных буях. Буи, на которых держались коллекторы, затоплялись для того, чтобы их не срезал лед, чтобы не трясла штормовая волна. Казалось бы, все сделано правильно. Я сам осматривал подводное хозяйство, спускаясь с аквалангом. Мидии прекрасно росли. Но когда мы попытались выбрать трос, вся колония мидий соскользнула с коллекторов, как шуба с голого тела. Весь урожай полетел на дно!..

Петров и другие аквалангисты попытались высказать свои предположения на этот счет. Кто говорил, что, возможно, мидия здесь не та, не скаловая, как в Керченском проливе, а иловая, не способная прикрепляться к коллекторам и поэтому плохо переносящая волнение и тряску. Кто-то высказал предположение, что дело в солености либо в течениях. И сам Ковбасюк предположил, что дело, возможно, и в том, что рачки-балянусы успевают осесть на коллекторах раньше мидии, отчего она и не может к ним прикрепиться.

— Но как бы там ни было, — продолжал Ковбасюк, — здесь, в лимане, где плавает лед, где полгода бушует шторм и гуляет зыбь, подводное хозяйство должно быть каким-то иным. Мидии у нас, в Ягорлыцком лимане, растут почти что рядом с устрицами в такой же воде. Возможно, их надо выращивать в бассейнах — мы уже начали сооружать такой бассейн. Либо перегораживать лиман волноломами, делать хозяйство защищенным от волнения и штормов, а это дело дорогостоящее и не столь близкого будущего. И нам, «добытчикам», пока не остается ничего другого, как уповать на древнейший метод добычи мидий, черпать их драгами... Нам предлагают теперь установить хозяйство на бетонных сваях. Бетонные сваи не так-то легко будет выдернуть обратно, если окажется, что мидии и там не растут или осыпаются. И на этот раз мы не собираемся торопиться.

Григорьев, узнав, о чем был разговор у Ковбасюка с аквалангистами, весь вскипел.

— Не торопиться?.. — в негодовании обратился Валерий ко мне. — Но ведь мидия — это не только деликатес, потребление которого растет сейчас и в Америке, и в странах Средиземноморья. Со временем участки моря, где смогут выращивать мидий, возможно, будут охраняться так же, как места, где добывают сейчас золото. И не потому, что за этого моллюска и сейчас многие страны готовы платить золотом. Кроме белков, в нем содержится почти сорок восемь процентов различных микроэлементов. Это лечебный продукт. И хотя говорить об этом, может быть, рано, из мидий, возможно, будет получено ценнейшее лекарство. Сотни тысяч рублей, затраченные сейчас на изучение возможностей ее выращивания, поверьте мне, ничто по сравнению с тем, что мы можем иметь в дальнейшем.